В камнях Иван не разбирался, но по голосу напарника понял, что камни эти дорогие.
- Изумруды, - захихикал Савушкин и стал похож на умалишенного. – А вот и перстень! Клевый комплект!
Иван поежился.
Покойница будто прислушивалась к их возбужденным голосам, и судя по гримасе на синих губах, голоса ей не нравились.
- Теперь закрываем крышку и закидываем землей, - распорядился Михаил. – А Петровичу расскажем все как есть, только о камушках ни слова.
Закидали домовину за час и побежали к выходу от места преступления.
А когда домчались до перелеска, Мишка остановился и сунул в руки Ваньки жуткий перстень.
- Бери, - пропыхтел он, - а ожерелье я оставлю себе. По старшинству.
Бригада обедала постелив на глину грязные газеты. Недалеко с оглушительной музыкой хоронили новичка, но это работников не смущало.
- Айда с нами, новенький, - пригласил Игнатьева Андрей и протянул ему бутерброд с колбасой, от которого несло мертвечиной.
- Не могу, - чувствуя вновь приближение тошноты, промычал Ванюшка.- Не могу, мне плохо.
Рвало его долго, остервенело выворачивало внутренности, и казалось, конца мучениям не будет.
Придя в себя, он пошел к колонке и долго мылся под струей холодной воды.
Обедать не стал.
На остановке стоял автобус, и он будто ждал Игнатьева.
- Куда ты? – послышался крик Михаила.
Но автобус зафыркал и тронулся, оставляя позади страшное место, на котором Иван понял, что такое настоящий ужас.
Квартира встретила его необычайным уютом. Юноша разделся и набрав горячей воды, забрался в ванну. Лежал долго, думал о том, что завтра обязательно пойдет в офис и устроится курьером.
Помывшись, Игнатьев зашел на кухню и вскипятил чаю.
- Надо позвонить маме, - мелькнула скорая мысль, но тут же скрылась в сером веществе головного мозга.
Чай обжигал, но Ванюшка с упоением запивал им восхитительно вкусные бутерброды.
« Проживем, лишь бы мать выздоровела», - думал парень, намазывая маслом очередной кусок хлеба.
А потом захотелось спать. Внезапно. Ноги стали ватными и еле донесли тяжелое тело до кровати.
Утро пришло неожиданно. Иван потянулся, сладко зевнул, но тут вспомнил о вчерашнем дне. Сердце запрыгало, заныло а груди.
Раздался звонок. Звонила мама.
- Почему ты вчера был недоступен? – возмущалась Алла Витальевна. – Я места себе не находила!
- Не сердись, ма, - промямлил Ванюшка, - вечером буду у тебя.
Но вечером в больницу он так и не попал.
Выпив большой бокал кофе, юноша почувствовал бодрость. Он встал и пошел в туалет. В коридоре висела легкая куртка, в которой он раскапывал могилу. Она была грязная.
«Надо постирать», - решил парень и снял ее с вешалки. В кармане куртки перекатывалось что-то жесткое.
Иван вынул из кармана неизвестный предмет и содрогнулся. У него на ладони лежал перстень с могилы.
Вспомнилась мертвая Ксюша с голубыми огоньками под тяжелыми бледными веками. Вспомнилось ожерелье, перекочевавшее с шеи девушки в жадные руки Мишки.
К горлу подкатила тошнота.
Решение пришло внезапно – надо отвезти перстень хозяйке.
Через два часа парень был на кладбище. Петрович показался ему озабоченным.
Копатели молчали и прятали глаза.
- Знаешь, что Мишка умер? – подошел к Ивану Олег.
- Как? – ахнул Игнатьев.
- Шеф звонил. Его мамаша сказала, сердце во сне остановилось, - подал голос Андрей.
Николай и Василий отвернулись, их плечи подозрительно вздрагивали..
- Скоро приду, мне по делам надо, - пробормотал Иван, чувствуя, как страх ледяной струей вливается в его напружиненное тело.
И он побежал. Туда, где ждала его хозяйка изумрудов.
Могилу нашел быстро, аккуратно подправил обсыпавшиеся бока и укрепил крест.
Фотография девушки настороженно наблюдала за гостем.
- Какая ты красивая, - покачал головой Иван, стараясь не смотреть на Ксению. – И какая у тебя страшная смерть. Куда же мне положить перстень? Не выкапывать же снова гроб!
- Да…., - будто услышал в ответ Игнатьев.
Он содрогнулся и осмотрелся по сторонам. Вокруг не было ни души. Даже вездесущие вороны покинули свои наблюдательные посты.
- Можно, я зарою его в землю? – парня лихорадило.
- Можно…..,- прошелестело над самым ухом.
Голос был мелодичный и Ванюшка решил, что усопшая прежде была певицей.
Перстень сверкнул в пальцах юноши и тут же скрылся в земле.
И тут торжествующе закаркал ворон.
- Почему умер Мишка? – вздрогнув, пролепетал Ваня.
- Вор…, - застучали молоточки в голове юноши.
- Это жестоко! – закричал Иван и почувствовал, как слезы потекли по щекам.
- Закон…, - вкрадчиво возразил ветер.
Боковым зрением Ванюшка увидел промелькнувшую черную тень. Она протянула руки, и парень побежал, охваченный животным страхом. Только в голове звучало запоздалое «спасибо», навеянное ураганом, несущимся вместе с ним.
Очнулся он уже дома. В голове по-прежнему безжалостно стучали молоточки, виски ломило. Чувствуя сильнейшее недомогание, Иван бросился на диван и погрузился в тяжелый, пожирающий тело, сон.
- Ванечка, - выплыла из тумана девушка в белом веночке. – Ванечка, спасибо тебе.
- За что? – с восхищением разглядывая прелестную гостью, не понял спящий.
- Перстень, - печально проговорило видение и оказалось заживо похороненной.
- Ксюша! – вздрогнул юноша.
- Летаргия у меня была, - заплакала красавица, - вот и схоронил батюшка.
- Зачем Мишку погубила? – возмутился Иван.
- Не я, - замотала головой Ксюша. – Законы есть, от Бога они.
- Какие такие законы? – затрясло парня.
- У мертвых брать ничего нельзя, карается то, - слезинки, словно бисеринки, быстро побежали по щекам девушки, и Ивану стало ее нестерпимо жалко.
- Прощай, - махнула платочком усопшая и начала медленно таять. – Мама твоя….
Послышалась легкая музыка, и Ксения исчезла.
- Что будет с моей мамой? – закричал ей вдогонку Ваня.
А в ответ получил молчание.
Проснулся Иван поздно. Чувствуя недомогание, пошел в ванную, принял холодный душ. Сердце колотилось..
- Нервы, - пробормотал он.- Устроюсь в фирму курьером, некогда нервничать будет.
Запиликал мобильник.
- Ты снова пропал! – услышал он голос матери.- А мне только что томограмму сделали.
- И что? – встревожился Ванюшка.
- Все хорошо. Сказали, что рак отступил! – Алла Витальевна смеялась и плакала. - Послезавтра выписывают!
- Я к тебе, - захлюпал носом юноша и рванулся в коридор.
Обуваясь, он оперся ладонью о тумбочку и отдернул в испуге руку. Его затрясло. А когда включил свет, остолбенел.
На полированном дереве лежал перстень с большим овальным изумрудом.
- Тебе…, - услышал он легкий, как ветерок, голос Ксюши. – На память ….Живи долго…