Орей потряс головой – помыслы перешли черту дозволенного монаху, но подлое чувство, распаляющееся в груди, разворачивающее удушливые кольца, никуда не пропало. Оно чересчур быстро и прочно укоренилось в груди мирного послушника обители и назвало себя «ненависть». Тихая и молчаливая. Как покорная жена.
Чтобы избавиться от нее, придется поискать что-то посильнее молитв.
Вдруг справа от дороги раздался шорох трав. Монах остановился, слыша, что к нему кто-то быстро приближается.
– Хоссы? – спросил он у себя и попятился, готовясь увидеть хищника – дикого зверя, что разрывал людей на части, но из зарослей, распрямившись, вынырнула Зариме. Женщина тяжело дышала и, остановившись на дороге, наклонилась, держась за грудь. Её платок от бега сполз с головы, и она торопливо пыталась поправить его рукой. Пряди длинных вьющихся волос выбились из прически и упали на лицо.
– За… – Орей опешил, имя женщины застряло в горле, он не посмел произнести его вслух. – Что ты здесь делаешь?
– Я… Я… сбежала, – с обворожительной улыбкой выдохнула она.
– О Высшие, помогите мне! Избавьте от зла! – сбивчиво затараторил монах, заметавшись по тропе взад-вперед. – Ты должна вернуться! У тебя будут проблемы! У нас будут проблемы! Ты же говорила, что Арслан тебя убьет!
– Конечно, убьет, – со вздохом согласилась Зариме. Орея напугало её смирение сильнее назревающих проблем, а женщина, как ни в чем не бывало, продолжала: – Рано или поздно. Он не выдержит ещё четыре года со мной и однажды расправится. Но и я не собираюсь терпеть это столько лет, чтобы после остаться опозоренной этим… кривозубым козлом! – в её голосе внезапно прорезались твердая решимость и злость, и этого Орей никак не ожидал услышать. По первому впечатлению Зариме казалась забитой служанкой своего мужа, исполняющей его малейшие прихоти, но никак не бунтаркой.
– И что? Его за это накажут?
– Вряд ли. Наши законы написали мужчины. В итоге, его оправдают. Возможно, оштрафуют и придется отдать скотину старосте, чтобы тот посчитал преступление искупленным, – объяснила женщина.
Орей устало прикрыл глаза. Солнце напекало макушку, и мысли превратились в желе.
– Ты должна вернуться… – заученно повторил монах, но снова перехватив негодующий взгляд её глубоких черных глаз, сдался. – Ладно. Только не смотри на меня так. Идем вместе, если хочешь, – он поспешно договорил: – Но только потому, что у меня много вопросов, а я… толком не могу никому их задать, кроме тебя. Сам не знаю, почему так.
– Ты болен?
– Не знаю. Наверное.
Наполненный беспокойством тон Зариме был Орею приятен, но он изо всех сил пытался не обмануться. Она вряд ли искренне волнуется о нём. Очевидно, женщине нужна помощь и она хочет убедить монаха встать на её сторону, если ей будет угрожать опасность. Но ему было неведомо, как пресечь несправедливость, если вдруг придется с ней столкнуться, и своими действиями не нарушить местные законы. Ведь судя по тому, что он узнал, испортить всё в одну секунду может даже неосторожный взгляд.
Орей медленно пошел по тропе в направлении обители. Жена Арслана, наконец, поправила платок, убрала непослушные волосы и быстро последовала за монахом. Он молчал, не знал, какой вопрос следует задать первым. Столько всего оставалось неясным. Может, подождать, пока они доберутся до Полуденных Врат?
Тишина в дороге вскоре разрушилась вопросом Зариме. Она, несмотря на более опасное положение, волновалась куда меньше.
– Сколько тебе лет, Орей?
– Девяносто три. Это из тех, что я помню, – не задумываясь, ляпнул монах.
– Что?.. – Зариме даже остановилась на тропе. – Ты хотел сказать, двадцать три?
– Да, верно. Я оговорился, – Орей решил не пускаться в подробности, подозревая, что это может отпугнуть женщину. Если даже она сделает вид, что верит ему, то может решить, что он сумасшедший, учитывая странные речи о сражении с демоном. Много ли людей видели демонов? Орей этого не знал, но что-то подсказывало ему, что таковых как он – единицы.
– А почему ты так просто доверилась мне? – поинтересовался монах. – Что если я расскажу твоему мужу обо всем, когда мы вернемся?