– Какой же я хозяин, если не пригласил своего гостя к столу?! – добродушно улыбнулся он. – Проходи, сейчас Фахида накроет на стол!
– Только… пожалуйста, никакой курятины, если можно, – попросил Орей, проходя в комнату.
12. Поступай мудро
«И говорили они, думая, что их никто не слышит, и сыпали оскорблениями на старого настоятеля. Ругали его, говорили, что он глуп и слаб. Они не ведали, что тот стоит за стеной и все слышит. Великой мудростью его было не выйти к спорящим и промолчать.
Ты видел, что произошло. Как думаешь, почему он промолчал и не выгнал тех нерадивых послушников? Дело не в страхе и не в слабости. Просто всякое зло пожирает себя само, а знание открывает тебе новые пути, сын мой».
Брат Савел, беседы в саду.
Всякое дело следовало начинать утром, на рассвете. Так гласил устав Полуденных Врат. Орей теперь добавил к незыблемому правилу кое-что от себя. Прежде чем выйти из комнаты и браться за дело, следует выпить три чаши.
Вчерашний день показал ему, что вино ненадолго растворяет страх перед другими людьми, но главное, не переборщить, чтобы разум оставался ясным.
И этим утром он вышел на завтрак с Арсланом в приподнятом настроении. На столе монаха ждали сырные лепешки хаши, вареные яйца и козье молоко. Селянин внял словам своего гостя, что не стоит рубить молодых кур, и Орей очень гордился тем, что наставляет этого человека на истинный путь.
– Сегодня я намереваюсь отправиться к пойме, чтобы поискать следы убийцы, – сообщил монах Арслану, которого несколько удивили речи монаха. В основном то, что он заговорил с ним смело, не бледнея, не дрожа и не заикаясь.
– Пойдешь со мной? – спросил Орей, взяв с блюда в центре стола лепешку.
– Святой человек, намерения твои, конечно, благие, но мне нужно делать свою работу – охотиться. Сейчас от меня многое зависит для нашей семьи. О, был бы у меня сын, он мог бы уже учиться ставить ловушки и силки вместе со мной, – Арслан снова сделался раздраженным, заговорив об этом.
– Так, получается, Оттар-лаа управляет семьей, а вы с Хасаном должны были её обеспечивать? – задумался Орей.
– Мы собирали урожай и шкуры на барык и для продажи в городах. Оттар-лаа ездил заключать сделки время от времени, – неохотно пояснил селянин. – Со смертью Хасана мне нужно добывать больше дичи, а охота не всегда бывает удачной.
Арслан быстро допил молоко и поднялся из-за стола.
– Мне пора, монах. Надеюсь, ты найдешь что-нибудь.
Казалось, ему теперь хочется убежать от разговора. Но также стало понятно, отчего он хотел получить еду, вино и скот.
Охотнику не всегда улыбалась удача.
Орей поел и встал из-за стола. Вышел на кухню, но очаг не горел, и в пристройке никого не было.
Он решил, что Зариме должно быть ушла в огород, но выйдя во двор, не обнаружил там жены Арслана. Звать или искать её казалось неразумным – может, она и вовсе отдыхает в спальне, поэтому Орей не стал задерживаться во дворе и вышел на дорогу, покосившись на сторожевой пост. Там, наверху стоял человек и пристально наблюдал за пустой дорогой.
Монах с тревогой взглянул на горную обитель – какая бы тьма там ни поселилась, всё равно придется попасть в библиотеку, пусть даже придется прорываться с боем.
Ярко вообразив себе битву с восставшими мертвецами, Орей встряхнулся и направился в сторону реки, туда, где нашли тело Хасана. Он примерно помнил направление и знал, что там растет ива – единственная в той стороне.
В Шадибе было тихо, только на центральной улице возле ратуши, Орей заметил стражника, разговаривающего с другим мужчиной. Из-за высоких заборов время от времени раздавался негромкий звонкий смех играющих детей и тут же взволнованные голоса матерей.
– Тише, тише… смех может привлечь зло!
Монах шел под палящим солнцем по растрескавшейся широкой дороге без единой травинки, осматривался и прислушивался. Мимо быстро прошел высокий мужчина и с подозрением оглядел Орея.
– Да… благословят вас Высшие, – промямлил монах ему вслед, растерявшись от неожиданной встречи.
Мужчина остановился, обернулся, посмотрел строго и пристально и, ничего не сказав, продолжил путь по дороге в сторону ратуши.
Орей добрался до окраины Шадиба и заметил справа ещё один пост, на котором тоже дежурил стражник. Его взгляд был обращен на поля и пастбища, что простирались до самых предгорий. Какая опасность могла прийти оттуда, монах мог только гадать.