Один только шум заставил его отпрянуть. «Если ты не скажешь мне, я тебя застрелю и найду кого-нибудь другого, кто сможет».
«Я не знаю, где они!» — запротестовал он. «Господи, дамочка, я же всего лишь чёртов продавец таймшеров, понимаете?»
Я не произнес ни слова, а просто перехватил SIG поудобнее так, чтобы его рабочий конец оказался по центру логотипа на передней части рубашки Рэнди.
Его лицо исказилось, и он заплакал. «Я просто здесь работаю», — прорыдал он. Он протянул ко мне обе руки, умоляя, но потом передумал.
«Эй, у меня есть жена и ребенок».
Я вспомнил, с какой легкостью его уговорили войти в кабинет, и во мне возросло отвращение.
«Перестань давать мне ещё больше поводов тебя застрелить», — рявкнул я. Я отошёл к одному из столов и взял телефонную трубку. «Просто позвони на свой коммутатор и узнай, где Браун».
«Всё?» — сказал он с жалкой надеждой. «Это всё, что мне нужно сделать, а потом ты меня отпустишь, ладно? Ты не сделаешь мне больно?»
Отпустить его будет непросто. Он был из тех, кто мог поклясться на могиле матери, что будет молчать, а потом, как только окажется вне досягаемости, начать кричать, чтобы позвать охрану.
«Просто позвони, Рэнди», — сказал я.
Я стоял позади него, пока он набирал номер телефонистки.
Г-н Браун, сказала она, разговаривал по своему обычному номеру, но был на связи.
Выдержит ли он?
Я крепко нажал пальцем на верхнюю часть телефона, прерывая его разговор, затем выхватил трубку из его руки и положил ее обратно на рычаг.
«Эй, ты же обещал, что я смогу пойти», — сказал он. Слёзы его уже высохли, но бравада начала возвращаться, с лёгкой долей агрессивности.
«Отведите меня к нему», — сказал я.
Когда он попытался возразить, я чуть решительнее поднял пистолет. На этот раз, когда он проследил за ним взглядом, в нём мелькнула хитрость, словно он ждал своего шанса. Какой лучший способ удовлетворить его алчные амбиции, чем спасти босса от какого-то психа с пистолетом?
Мне казалось позором разочаровывать его.
«Ты много смотришь новости, Рэнди?» — спросил я.
Он покачал головой, нервы заставляли его лепетать: «Немного, знаешь ли. В основном я люблю спорт. Просто слежу за новостями».
«Ага. А ты видел какие-нибудь сообщения об англичанке, которая последние пару дней стреляла в людей направо, налево и в центр?»
Как только я это сказал, меня это как будто осенило. Я увидел это по его внезапно побелевшему, как кость, лицу.
Он кивнул. Я никогда не думал, что вся эта дурная слава окажется настолько полезной.
«Просто имей это в виду», — пробормотал я, засовывая всю руку, все еще сжимающую пистолет, обратно в сумку, чтобы скрыть его из виду, — «если тебе нужно
подумайте о том, чтобы сделать что-нибудь глупое или героическое по дороге в офис Брауна, а?»
Теперь, когда ягнёнок, а не лев, продавец вывел меня из офиса, провёл обратно по коридору и в лифт через коридор. Мы поднялись всего на один этаж, но Рэнди явно не любил ходить пешком.
Я все время держал сумку поближе к нему, чтобы у него не возникло никаких сомнений.
Он пару раз взглянул на него, пока мы ехали в лифте, и мне показалось, что он сглотнул, но он остался послушным. Ему повезло, что он остался.
Энергия и гнев внутри меня сжимались всё сильнее и разгорались всё ярче с каждым шагом. Сердце бешено колотилось, отдавая резкие удары в виске.
Меня ничуть не смущало, что я солгал Уолту и вот-вот разочарую всех суперинтендантов Макмиллана, возлагавших на меня большие надежды. Я давно знал, что способен отнять жизнь. Я оправдывал это перед собой, говоря, что это возможно только в самых крайних обстоятельствах. Только когда дело касалось выбора между ними и мной.
Ну, не в этот раз.
Было почти облегчением больше не прятаться за видимостью цивилизации.
Двери лифта открылись, и я вытолкнула Рэнди вперёд. Впереди были ещё кабинеты, на этот раз большего размера, с более широкими дверями. Дорогостоящие растения в горшках оживляли просторный коридор.
В конце коридора оказалась дверь с выгравированной табличкой из нержавеющей стали: «Ливингстон Браун III – президент и генеральный директор». Я повернул ручку и толкнул дверь, не стуча.
Мужчина внутри действительно разговаривал по телефону, как и утверждали на коммутаторе.
Он сидел за огромным столом из беленого дуба, откинувшись назад в своем кресле, чтобы иметь возможность любоваться тонкими тонами вида своей империи из панорамного окна от пола до потолка, занимавшего всю стену.
Когда мы вошли, он резко сел, и на его лице сначала отразилось раздражение, а затем удивление, когда он взглянул на своего перепуганного приспешника. И на меня.