В тусклом свете прошлой ночи я подумал, что эти ступеньки — просто путь наверх, на дюны, но как только мы оказались наверху при дневном свете, я увидел, что на самом деле они ведут в чей-то личный сад.
Перед нами раскинулся лохматый газон с жесткой на вид травой, перемежаемый короткими пальмами по краям. Все деревья росли, отклонившись от пляжа и ветра. Участок был невелик, не то что сад арендованного особняка Пелцнеров в Форт-Лодердейле, но создавал ощущение обжитого места. На мощеной террасе ближе к дому стояла детская пластиковая горка, рядом с которой располагались яркий футбольный мяч и мини-батут.
Сам дом был низким и приземистым, выкрашенным в белый цвет, потрепанным близостью к морю и соли. По стенам от каждого металлического крепления тянулись решетчатые следы ржавчины. Почти вся стена, выходящая на океан, была сделана из стекла, наклоненного вниз, вероятно, чтобы защитить от бликов воды. Я не очень хорошо разбирался в ценах на недвижимость в Дейтона-Бич, но если уж на то пошло, то это был самый лучший вариант.
Конечно, до тех пор, пока не ударит следующий ураган.
Двое полицейских почти достигли подножия лестницы. Они разглядывали нас с Треем, пытаясь понять, есть ли нам место в саду или у них есть веская причина преследовать нас.
«Иди к дому», — прошептал я парню. Я небрежно окинул взглядом полицейских, кивнул, улыбнулся и приветливо помахал им рукой. Избегание зрительного контакта не работает с людьми, которых научили замечать неуверенность в себе.
Я повернулся к дому и тихо выругался себе под нос, когда в одном из окон появилась седовласая женщина в свободном мешковатом платье.
Она замерла, прищурилась и выпятила подбородок, словно ей нужны были очки, чтобы на таком расстоянии точно распознать в нас незнакомцев.
Я оглянулся, делая вид, что показываю Трею ныряющего пеликана. Краем глаза заметил, как один из полицейских прислонил мотоцикл к перилам лестницы и поставил ногу на первую ступеньку. Его напарник остался на пляже.
Между лопаток у меня сбежала струйка пота. Я сгорбился, чувствуя, как SIG впивается в ремень сзади. Нож, который я отобрал у тощего парня прошлой ночью, тяжело тянулся в кармане шорт.
Вот дерьмо . . .
«Доброе утро, офицеры», — раздался в этот момент глубокий мужской голос. «Могу ли я вам помочь, ребята?»
Мы все обернулись и увидели худощавого пожилого мужчину с аккуратно подстриженной седой бородой в стиле Ван Дайка, который шёл по пляжу широким и размашистым шагом. На нём была потрёпанная панама и сильно выцветшая футболка, на которой когда-то рекламировалась гонка «Дайтона 500» 1989 года. В правой руке он нёс пухлую авоську.
«О, привет, Уолт, как дела?» — сказал коп, который собирался подняться следом за нами. Он повернулся и снова спустился на пляж.
«У меня всё хорошо, Майки», — сказал старик. «Ну что, ребята, вы чувствуете запах готовящегося завтрака, или как?»
«Нет», — рассмеялся полицейский и покачал головой. «К вам приезжают гости?»
И он кивнул в нашу сторону.
Уолт поднял взгляд из-под полей панамы, и пара пронзительных серых глаз под кустистыми бровями пристально и пристально посмотрела на меня. Я ответил ему взглядом, пытаясь изобразить мольбу и отчаяние. Полагаю, в нём чувствовалась и некоторая доля страха.
Что мне придется сделать, если он скажет «нет».
Уолт долго не двигался, а затем едва заметно кивнул мне. «Ага», — сказал он медленным, раскатистым голосом, словно читал репортаж по радио. «Вы, ребята, голодны?» — крикнул он нам.
«Харриет готовит свои особые блинчики с черникой».
Я ещё раз осмотрел дом. Старушка уже подошла к открытой двери. Она стояла прямо за москитной сеткой и выглядела обеспокоенной.
Уолт поднялся по ступенькам и подошёл к нам. Он остановился в нескольких шагах от нас, чтобы обернуться и слегка помахать полицейским. Полицейский, которого он называл Майки, помахал в ответ и забрал свой мотоцикл. Они тронулись с места.
Уолт проводил их взглядом, а затем повернулся к нам. Вблизи я увидел сумку, которую он нес, полную ракушек.
«Итак», — спокойно сказал он, — «могу ли я спросить вас, ребята, что вы делаете у меня на заднем дворе?»
«Прошу прощения, сэр», — сказал я. «Мы ошиблись — свернули не туда. Мы просто искали дорогу с пляжа и…»
Я замолчал, когда дико разросшиеся брови Уолта странно дернулись в удивлении. «Английский, да?» — спросил он. «У меня дочь училась в колледже…
Там – Манчестер. Знаешь? Он произнёс это имя с ударением на « Человек» , словно это были два слова.
«Э-э, да, я оттуда. Мои родители до сих пор живут недалеко от Манчестера», — сказал я, ухватившись за эту ассоциацию. Я вспомнил внушительный дом моих родителей в георгианском стиле в районе биржевых маклеров Чешира и подумал, что моя мать упадёт в обморок при мысли о том, что они живут где-то на окраине города, но они не собирались мне перечить.