Трей оглянулся через плечо и пробормотал что-то, в чем было слово «девушка», но я не расслышал остальную часть.
«А, ну ладно», — Генри хищно улыбнулся мне, глядя куда угодно, только не мне в лицо. Это была такая улыбка, после которой хочется пойти и оттереть себя абразивным чистящим средством. Я старалась этого не показывать.
Он повернулся к машине. «Тогда тебе придётся немного устроиться поудобнее», — сказал он.
«Эта малышка всего лишь двухместная».
«Куда мы идём?» — спросил я, подражая восходящей интонации, которую использовали американские дети в своей речи. Трей пристально посмотрел на меня, но ничего не сказал. Генри, похоже, не заметил ничего необычного.
«Моё убежище, — сказал он. — У меня есть небольшой уголок в нескольких кварталах отсюда».
Я колебался, но Трей уже открывал пассажирскую дверь «Корвета» и забирался внутрь. Оставалось либо силой вытащить его, либо согласиться, даже если позволить увести себя из относительно публичного места в уединённое по чьему-то выбору было безумием в данных обстоятельствах. Это противоречило всему, чему я когда-либо учился, но я напомнил себе, что я телохранитель этого парня. Если он уйдёт, то и я уйду. Всё было просто.
Вздохнув, я забралась к Трею, с тревогой осознавая, что его костлявое тело прижимается ко мне, и что я, вероятно, вешу больше его.
Генри поудобнее устроился за рулём и ухмыльнулся, глядя, как мы с ним переплетаемся. Я старался держать сумку под рукой, но всё равно сомневался, что смогу дотянуться до пистолета, если понадобится.
Это меня потрясло. За несколько дней я прошёл путь от человека, который никогда не носил оружие, до человека, который был очень недоволен расставанием с ним.
Мы тронулись с места, двигатель бедного старого «Корвета» изредка работал на полную мощность. В салоне пахло старыми сигаретами и сыростью. Генри вёл машину, сидя прямо, сгорбившись над рулём. Он пару раз покосился на нас, когда мы выехали на дорогу, всё ещё улыбаясь.
«Вы отлично поработали над маскировкой», — небрежно сказал он, облизывая губы. «Я бы ни одного из вас не узнал на фотографиях по телевизору».
Любой из вас ... У меня сердце заколотилось о рёбра. Может быть, Генри не был таким уж глупым, каким казался поначалу.
Когда никто из нас не ответил, Генри сказал: «Ты совсем не похож на похитителя, Чарли, правда?» Я коротко кивнул ему. «Итак, какова твоя версия?»
«Я просто должна о нём заботиться», — сказала я. Это было компромиссное заявление. Я знала, что Трей будет против моих слов о том, что я о нём заботюсь .
Генри глубокомысленно кивнул. «Хочешь рассказать мне свою версию истории?» — спросил он.
Я представил ему отредактированные основные моменты в максимально сжатой форме, ограничившись лишь тем фактом, что кто-то серьезно намерен убить Трея и есть вероятность, что в этом замешаны власти.
«Ну, они, конечно, рассказывают совсем другую историю, чем ты», — заметил Генри, когда я закончил. Он свернул с дороги на тускло освещённую жилую улицу. «А, вот и мы. Дом, милый дом».
Улица находилась в захудалом районе. Мне не нужно было много знать о демографической ситуации в Дейтоне, чтобы догадаться, что это не слишком перспективный район. У большинства людей на лужайке перед домом стоял сломанный пикап, и колёс для него не хватало.
Генри свернул влево с дороги и остановил «Корвет» на грунтовой подъездной дорожке к уродливому одноэтажному зданию с крытой верандой у входа. Вся конструкция была приподнята на пару футов над землей, словно передвижной дом без колёс. Зазор между фундаментом и землёй закрывала лоскутная решётка.
Сам дом выглядел как один из худших муниципальных притонов, которые я видел в Великобритании. Мы с Треем с трудом выбрались с пассажирского сиденья и последовали за ним по неровным ступенькам на крыльцо.
«Входите», – сказал он, наконец с трудом открыв свою входную дверь. Он пошёл вперёд, включив свет, чтобы осветить унылый однокомнатный домик. Внутри не было кондиционера, и влажный жар сжал меня, как только я переступил порог. Клянусь, я увидел нечто размером и цветом с обдолбанную девушку, которая скользила ногами по потрескавшейся плитке пола.
Генри провёл меня в комнату, которая когда-то, возможно, была гостиной, но теперь была забита компьютерным оборудованием. Всё выглядело сложным, и, судя по блеску корпусов, большая часть была довольно новой. Вряд ли что-то могло бы долго оставаться чистым в таком помещении. Генри установил пару вентиляторов, которые скорее перемешивали застоявшийся воздух, чем охлаждали его.
Одинокое, потрёпанное кресло машинистки с подушкой, заклеенной серебристой клейкой лентой, было единственным местом во всей комнате, где можно было присесть, если не считать пола, который у меня уже был. Генри с облегчением опустился на него и взял кусок холодного гамбургера, который застывал в обёртке рядом с клавиатурой.