Я прошёл мимо потрёпанного «Корвета» и поднялся по шатким ступенькам. Я оперся на звонок, слыша, как он разносится по всему дому, но никто не откликнулся.
Мы постояли так несколько минут, ожидая. Улыбки детей стали чуть более натянутыми, и они начали беззаботно переругиваться между собой.
Я отключился от препирательств, мечтая, чтобы они были где угодно, только не позади меня. Всё это время я скользил взглядом по дороге от дома Генри, но никого не было видно. Это раздражало.
Субботний день, и никого не видно. Ни одного человека. Даже собаки. Как только мы дошли до конца улицы, что-то меня напугало, и теперь я понял, что именно.
Генри очень точно указал время. Почему? Любой, кому нужны были доказательства его связи с Треем, не мог ожидать, что он немедленно пришлёт ребёнка, так почему же такой сжатый срок? Почему такая срочность?
Пока не . . .
Сердце снова забилось, отчего покалывали предплечья, а между плеч пробежала дрожь. Я небрежно опустил правую руку в открытую сумку, висящую на плече, и левой рукой открыл внешнюю сетчатую дверь.
Внутренняя дверь была старой, краска выцвела, хотя на ней были два прочных блестящих замка на разной высоте вдоль передней кромки. Когда я попробовал…
ручка повернулась без сопротивления и дверь открылась.
Я услышал, как Ксандер с шумом втянул воздух. «Чувак, ты уверен, что нам стоит…»
«Заткнись», — пробормотал я и распахнул дверь настежь. Она медленно отодвинулась, прижавшись к стене коридора, открывая всё то же жалкое крохотное жилище. Дверь в конце коридора была единственной закрытой. Я сделал шаг через порог, но этого оказалось достаточно, чтобы почувствовать запах.
Когда я вытащил руку из сумки, в ней был SIG. Я сбросил сумку на пол. Не оглядываясь, я напряжённо сказал: «Возвращайся в машину. Разверни её и заведи двигатель».
Они не стали со мной спорить. Может быть, они тоже учуяли этот запах, даже если не смогли его распознать. Живя в таком климате, как Флорида, как можно не распознать запах смерти?
«Это… это он?» — приглушенный голос Трея у моего плеча звучал немного дрожащим.
Я взглянул на него, увидел его бледное, но решительное лицо и не стал повторять свой последний приказ.
«Да, думаю, да», — сказал я. «Ты готов?»
Он кивнул, и я не собирался его больше спрашивать. Вместе мы сделали несколько коротких шагов по коридору и открыли дверь в логово Генри.
Хозяин дома сидел в том же кресле, где мы видели его в последний раз, посреди моря обломков и разрушений.
И кровь.
Огромный торс Генри был привязан к положению нейлоновой верёвкой, а его запястья прикованы наручниками к металлическим подлокотникам кресла, а затем дважды обмотаны серебристой клейкой лентой вокруг предплечий. Должно быть, им пришлось использовать два способа, чтобы удерживать его, пока они методично ломали каждый его палец.
Они заткнули ему рот кляпом, обмотав лицо скотчем, наполовину закрыв одно ухо. Лента была затянута так туго, что скривила раздутые щёки Генри и отвисла челюсть, словно вся его голова была сдавлена посередине. Грязное полотенце, которое они засунули ему в рот, едва виднелось из-под нижнего уголка скотча, торчащего наружу, словно язык ящерицы.
Его голова была опущена вперёд, так что подбородок упирался в грудь. Глаза были закрыты, но я не стал проверять пульс. После того, как пытающие его люди закончили извлекать из него всё, что он мог им дать, они всадили ему пулю в центр лба. Они держали ствол достаточно близко, чтобы взрывной разряд оставил отпечаток на его коже вокруг маленького аккуратного отверстия. Генри, без сомнения, точно знал, что его ждёт.
И они стреляли не из мелкокалиберного оружия. Удар пронзил затылок, радикально изменив облик окна и дальней стены комнаты. Пуля продолжила движение, разбросав планки жалюзи и выбив небольшое центральное стекло, а затем улетела неизвестно куда в деревья за ними.
Позади себя я услышал какой-то скользящий стук и, обернувшись, увидел, что Трей медленно сложил дверной косяк гармошкой. Он всё ещё отчаянно цеплялся за деревянную конструкцию, даже когда его тощий зад ударился об пол.
Я открыл рот, чтобы что-то сказать, но понял, что в такой ситуации мало что смогу сказать. Я осторожно шагнул дальше в комнату, стараясь не испачкать ноги кровью. Резкий привкус крови отдавался во рту при каждом вдохе.
Вот почему голос Генри по телефону звучал запыхавшимся.
Не азарт. Не жадность.
Боль.
Бедный ублюдок.
Но кто это с ним сделал? И неужели они всё ещё ждут возможности сделать то же самое с нами?
Остро ощущая, как летит время, я оглядел то, что осталось от ценного компьютерного массива Генри. Всё было разбито, и я почти ничего о них не знал, чтобы понять, можно ли что-то спасти из руин. Но будь я проклят, если зайду так далеко и останусь ни с чем. Я повернулся к Трею. Он не пошевелился.
«Трей», — громко сказал я. — «А что-нибудь из этого ещё работает?»
Он слегка покачал головой, словно пытаясь прочистить ее, словно боксер, который только что получил сильную комбинацию ударов в челюсть и изо всех сил старается, вопреки всем ожиданиям, остаться в бою.
«Что-что?»
«Компьютеры Генри», — медленно и чётко сказал я. «Хоть один из них всё ещё достаточно работоспособен, чтобы мы могли выяснить, с кем он общался?»
«Не знаю», — ответил Трей, не в силах отвести взгляд от трупа. Я заметил, что его больше беспокоили руки, чем голова. Казалось, это какой-то намеренно садистский акт — оторвать руки человеку, который жил ловкостью пальцев.
Я встал перед мальчиком, заслонив его. «Трей», — повторил я, наклоняясь к нему. — «У нас мало времени. Подумай об этом».
Ему потребовалось мгновение, чтобы снова сфокусироваться на мне, словно старая камера, пытающаяся уследить за происходящим. «Наверное, мы сможем что-нибудь найти на жёстком диске».
наконец сказал он.
«Отлично», — сказал я, ободряюще улыбнувшись. — «Где его найти и как он выглядит?»
«Они», — сказал он. Он откашлялся. «Он использовал три отдельные системы. У каждой из них есть жёсткий диск, и у него где-то может быть ещё и резервный».
«Трое плюс запасной?» — повторил я. Я взглянул на часы. Всё это длилось слишком долго. «Ладно, где они, скорее всего, будут?»
Трей снова покачал головой, но как раз когда я собирался на него накричать, он с трудом поднялся на ноги и вытер нос тыльной стороной ладони.
«В прошлый раз, когда мы были здесь, я заметил, что у него к Сети была подключена только одна машина», — сказал он.
Я пожал плечами. «В смысле?»
«Меньше шансов подхватить вирус, и если это случится, то не потеряешь всю систему, как было бы, если бы они все были объединены в сеть». Он кивнул в сторону одного из блоков в дальнем конце комнаты, старательно избегая того, что находилось между ним и ним. «Это единственный, который подключен к телефонной розетке».
«Насколько сложно вынуть из него жесткий диск?»
«Пару минут, если бы у меня была отвертка».
«Вот». Я вытащил из кармана свой швейцарский армейский нож и бросил ему. «Давай, давай».