Трей был угрюмым и молчаливым, что меня вполне устраивало, поскольку позволяло мне оставаться наедине со своими мыслями. Я всё ещё пытался понять, что, чёрт возьми, происходит, и не мог связать воедино ничего стоящего.
Я перепробовал все возможные варианты, какими бы невероятными они ни казались, начиная с известных мне фактов. Кит исчез. Человек из Окли пытался нас убить. Уитмарш, изначально нанятый для защиты семьи, сначала пытался убить Трея, но теперь пытался захватить его живым.
– по крайней мере, на короткий срок. Джерри Рэйборн пыталась подставить меня, обвинив в похищении мальчика, а возможно, и его отца.
Насколько я мог судить, всё сводилось к тому, кто владел программой, над которой Кит работал в момент своего исчезновения. На кону были слишком большие деньги, чтобы это было простым совпадением.
Кит внёс в неё свою лепту, хотя тот факт, что он сбежал, когда, казалось бы, был так близок к завершению, навел Генри на мысль, что Кит понял, что не сможет довести дело до конца. Но если люди считали, что программа не работает, зачем они приложили столько усилий, чтобы преследовать Трея?
Месть?
Но чья месть?
Если это была компания, на которую работал Кит, а значит, и Джерри Рэйборн с Уитмаршем, то это имело бы смысл. Возможно, они изначально хотели отомстить, но потом Генри, должно быть, проговорился, что у Трея могут быть недостающие детали. Их планы резко изменились: от попыток устранить мальчишку к тому, что он был нужен им живым, чтобы получить хоть какой-то шанс на обещанные миллионы.
И как раз когда я думал, что, возможно, всё соединил, всё снова начало рушиться. Насколько я понял, у Трея была лишь малая часть программы. Учитывая, что Кит пропал и, возможно, скрывается, как они собирались заполучить остальное?
Если только Кит тоже не был в этом замешан. Но в таком случае, если он пытался избавиться от Трея, потому что тот мог спровоцировать проблемы с его матерью, зачем останавливаться сейчас?
И при чём тут этот Окли? Ведь он утверждал, что именно он пытал и казнил бедного Генри. Неужели он блефовал, чтобы напугать нас?
Единственное, о чём я старался не думать, — это о том, что случилось с Шоном, но ничего не мог с собой поделать. Особенно после мимолётной фразы Уитмарша. «Ты сопротивлялся больше, чем Мейер, — сказал он, — это точно».
Но даже так я не позволял себе терять надежду. Я не мог этого допустить.
***
Когда начало темнеть, мы перекусили в одном из многолюдных заведений, торгующих барбекю, на главной улице, и втиснулись в кабинку, чтобы разделить столик с группой детей, приехавших из Джорджии всего на выходные.
Трей достаточно оживился, чтобы поболтать с ними за бургерами и картошкой фри, но я видел, каких усилий ему стоило вести себя нормально. Когда он думал, что на него никто не смотрит, в его взгляде появлялось что-то затравленное и затравленное.
Он ковырял заусенец на большом пальце, пока не оторвал полоску за полоской кожи, до крови. Я заметил, что теперь он переживал из-за этого, и это было так же неосознанно, как нервный судорога.
Я понял, что он больше не может так продолжать. Он, возможно, и раздражающий мальчишка с типичным для современных подростков безразличием к опасности, но, столкнувшись с её постоянной реальностью, он начал страдать. То, что начиналось как игровая версия одной из его компьютерных игр, превратилось в кошмар, который он не мог просто так взять и выдернуть из розетки, когда ситуация стала тяжёлой.
Что бы я ни собирался предпринять в этой ситуации, мне нужно было сделать это быстро.
До того, как он развалился по швам.
OceanofPDF.com
Шестнадцать
Когда мы уже выходили из шашлычной, зазвонил мобильный телефон Трея.
Он вытащил телефон из кармана и почти со страхом посмотрел на дисплей.
«Это Ксандер», — сказал он, не делая никаких движений, чтобы ответить на звонок.
Я пропустила еще два гудка, затем вздохнула, забрала телефон из его рук и нажала кнопку приема.
«Привет, Ксандер», — сказал я, стараясь сохранить нейтральный тон.
«О, привет, Чарли», — сказал он так же осторожно и сдержанно.
«Как Скотт?»
Он замялся, и на секунду я испугался худшего, но когда он заговорил, я понял, что он просто хотел меня разозлить. «Его перевели на операцию. С ним мама и папа», — неохотно сказал он. «Врачи всё ещё не уверены, сможет ли он, ну, ходить, но, по крайней мере, он справится».