— Всё ещё не хочешь сказать, куда ты меня тащишь? — на длинном эскалаторе перехода я развернулся к ней и наши головы оказались почти на одном уровне. Всё же Алла была здорово ниже меня.
— Нет! — отрезала она. — Сам увидишь.
— А если я боюсь? Вдруг ты меня сейчас заведешь на заброшенный завод и прикончишь там большим мясницким ножом? Ведь у тебя есть большой и острый мясницкий нож? Учти, если он окажется тупым, я буду кричать, — я ухмыльнулся.
— Дурак! Где я тебе в Москве заброшенный завод найду? — хихикнула она.
— Ну мало ли, распотрошишь какой-нибудь ЗИЛ…
Мы продолжали перебрасываться ничего не значащими репликами, а я подумал, что Алла права — в этом времени заброшенных заводов в Москве не было. Где-нибудь в провинции, наверное, что-то такое могло найтись, да и то вряд ли — несмотря на свою зацикленность на коммунистической идее, советские начальники старались не разбрасываться ценным имуществом, в которое вложены народные средства. Они могли использовать их не самым лучшим образом, что частенько и делали, а вот просто бросить какой-то неудачный проект разрушаться от природных факторов — нет, на это они были неспособны.
Заброшка, впрочем, имелась — и в самой Москве, и в её окрестностях. Всякие церкви и соборы, дворянские усадьбы, для которых не нашлось подходящих учреждений, и прочие памятники старины. Подобные здания поддерживали в хоть каком-то приличном состоянии только если они были освящены самим Лениным. Правда, вождь мирового пролетариата посетил далеко не всё, что мог, так что при желании Алла всё же могла найти местечко поукромнее, чтобы спрятать мой хладный труп. Если она, конечно, задумывала недоброе.
Но, кажется, ничего плохого она не замышляла. Мы оказались на поверхности в окрестностях парка Коломенское, но с другой стороны шоссе. В парке, кстати, имелись живописные руины — Лужков начнет их восстанавливать лет через двадцать, а закончит незадолго до утраты доверия. Я осмотрелся, и хотя почти не узнавал эту местность, но предположить, куда Алла меня ведет, уже мог.
— Мы в общаги МИФИ идем? — спросил я.
— Всё тебе не терпится, — Алла надула губы, но не выдержала и кивнула. — Туда, да. Ты уже там был?
— Ни разу, — честно признался я.
Мне показалось, что она облегченно выдохнула. Неужели для неё так важно, чтобы был именно сюрприз?
— Слушай… — я обратился в слух. — Надо бы в продуктовый заглянуть.
— А это зачем?
— Ну… выпивки купить немного, — Алла слегка порозовела, но собралась и пояснила: — Без неё там будет грустновато. Впрочем, если хочешь, можем и не заходить. Как ты там сказал — на вкус и цвет?
— Ага, все фломастеры разные, — кивнул я. — То есть выпивка желательна, но не обязательна?
— Примерно так. Но я бы предпочла быть с ней. И закуску какую-нибудь надо будет придумать, кормить там точно не будут.
— Любопытное мероприятие, — прокомментировал я. — Но давай возьмем чего-нибудь, не думаю, что это сложно.
В принципе, ничего необычного в таком подходе к организации увеселений я не увидел. В студенческие годы мы частенько пьянствовали в компаниях, в которые спиртное надо было приносить с собой. Ну и закуску тоже, хотя от этого многие отлынивали.
— Всё ещё не хочешь сказать, зачем мы тащимся в такую даль? Ведь не затем, чтобы напиться? — сделал я последний подход.
— Нет, конечно, уж точно не сейчас, когда мы почти у цели. Не сомневайся, студент, всё будет тип-топ.
— Да я и не сомневаюсь, — машинально ответил я, оглядываясь по сторонам.
Вообще-то мне было немного не по себе. Меня ждала незнакомая общага, незнакомые люди и, возможно, тесно споенный коллектив с давно сложившимися и неизвестными мне правилами поведения — если предположить, что речь идет о какой-то вечеринке знакомых Аллы из той самой общаги МИФИ. Время сейчас было простое — незнание неписанных правил не освобождало от ответственности, а влезать в разборки мне очень не хотелось. С другой стороны, разрешать конфликты я умел, и опыт был на моей стороне. А с третьей — я опасался, что мне, возможно, снова придется иметь дело с пьяной Аллой, и что она выкинет на этот раз, я не мог даже предположить.
Нужный магазин обнаружился недалеко от станции метро, на первом этаже семиэтажки из желтого кирпича.