Седьмого января началась всеобщая стачка рабочих Петербурга. Девятого января попаданцы ожидали Кровавого воскресенья, когда сто пятидесяти-тысячное восстание было подавлено силами армии.
После долгих споров решили все же не допустить расстрела людей, хотя некоторые бойцы спецназа будущего доказывали, что вмешательство может лишить будущую Революцию ее истоков. Однако большинством голосов решили предотвратить первую русскую революцию, сведя на нет массовые выступления рабочих.
Священник Георгий Гапон предложил организовать крестный ход к царскому дворцу с петицией, в которой были не только экономические, но и политические требования. Директор Департамента полиции Лопухин и министр внутренних дел Булыгин упрашивали царя подтянуть в столицу войска и расстрелять бунтовщиков, тот безвольно взглянул на своего нового военного министра.
Строев возразил — Ваше Величество! Расстрел мирного крестового хода приведет к массовым бунтам в армии и на флоте. Предлагаю ввести в столицу созданный мною конный полк специального назначения, он в случае непредвиденного развития ситуации сможет разогнать бунтовщиков. Но рассчитываю все же решить дело миром. Вашему Величеству следует принять от выборной делегации рабочих числом не более пяти человек петицию и пообещать им досконально разобраться с фабрикантами, которые ради прибыли действительно нещадно эксплуатируют своих рабочих. Можно даже вместе с супругой выйти на балкон и поприветствовать свой народ. Пусть лучше люди к Вам, Ваше Величество с хоругвями приходят, нежели после расстрела с оружием придут. А я на крышах расположу снайперов и пулеметчиков, можете не беспокоиться за свою безопасность.
Царь колебался, но вмешалась его жена — Ники! Ты должен послушать Андрея Григорьевича, он плохого не посоветует!
Когда вполне мирная демонстрация, наполовину состоявшая из женщин и детей, с портретами царя и хоругвями приблизилась к Зимнему дворцу, ей навстречу на лошадях выдвинулись десять человек и три пулеметные тачанки с замаскированными брезентом пулеметами. Тачанки как по команде развернулись, направив стволы «Максимов» на толпу. Строев покосился на Скифа, который справа от него наслаждался невиданным зрелищем, вошедшим в историю. Остальные сопровождавшие Строева попаданцы готовились открыть огонь из Маузеров.
— Я военный министр Строев! Во дворец пройдут с петицией только пять человек! Выберите делегацию и пусть она следует за мной.
Минут через десять из толпы вышли Гапон и еще четверо. Гапон перекрестился и надутый как индюк произнес — Ваше высокопревосходительство! Я прошу вас отвести нас к Его Величеству для вручения петиции. Рабочие просят батюшку-царя выслушать их нижайшие просьбы.
Строев кивнул и развернул коня. Пятеро выборных пошли за конными. Странные повозки с солдатами остались перед толпой.
Царь вместе с супругой приняли делегацию в тронном зале, после чего отпустили посланцев восвояси. Затем царственная чета вышла на балкон, расположенный над главным дворцовым подъездом. Император был в своей шинели, а императрица — в горностаевой шубке. Николай Второй помахал рукой народу и под радостный рев толпы вместе с Александрой Федоровной удалился. Гапон повел толпу обратно. Кровавого воскресения в этой истории не случилось.
Глава 3
Обе императрицы как обычно после медицинского осмотра сели с Олесей поболтать за чашкой чая. Темой обсуждения был вчерашний крестный ход, закончившийся подачей петиции.
Александра Федоровна до сих пор не могла придти в себя от вчерашнего ужаса — Я как представила, что эта толпа вдруг ворвется во дворец, мое сердце так и сжалось! Всю ночь мне снились бородатые лица, ножи и кровь.
Мария Федоровна покосилась на невестку, хотела было ее поддеть, но передумала — Слава Богу, что народ по домам разошелся! На сына теперь все насели, требуют не идти на поводу у рабочих. Как думаешь, Олеся, стоит ли отправить на каторгу зачинщиков, а остальных к ногтю прижать?