Сейчас и этот патрон, и пуля-жекан лежали на столе полковника. Важные вещественные доказательства! Но доказательства пока немые. Как же заставить их говорить, как из безмолвных свидетелей превратить в грозных обвинителей против преступника?
В дверь торопливо постучали, и на пороге показался капитан Григорьев, запыленный, вспотевший, но веселый.
— Товарищ полковник, — возбужденно воскликнул он еще с порога. — Я с важной новостью! Вот нашли! — он перевел дыхание и положил на стол какой-то предмет, завернутый в газетную бумагу.
— Ракетница? — удивился Головин, разворачивая сверток.
— Двухствольная ракетница, товарищ полковник… Она переделана для заряда охотничьими патронами!
Головин взял со стола патрон и вставил в один из стволов ракетницы.
— Подходит! — сказал он, волнуясь. — Где и при каких обстоятельствах вы ее нашли?
— На огороде одного из колхозников. Очевидно, ее бросили в воду еще во время весеннего паводка, когда огороды были затоплены. У меня давно мелькнула мысль, что надо обследовать всю прилегающую к реке полосу. И вот — такая находка!
— Молодец, капитан! Проявили находчивость и инициативу. Именно эта ракетница могла быть орудием убийства. Двухствольное, как я и предполагал, оружие… Итак, еще один шаг вперед на нашем трудном пути. Теперь вы должны выяснить всю родословную этой штучки: узнайте, на каком заводе она изготовлена, куда направлена, где продавалась, вообще изучите всю ее «биографию». Я — снова в Веселое, хочу побеседовать с бригадиром Ивановым. Насколько мне известно, он уже поправился.
Бригадир Иванов днями возвратился из больницы. Рана его оказалась неопасной и быстро зажила. Но нервное потрясение, по-видимому, оказалось довольно сильным. По крайней мере, бригадир все еще отсиживался дома.
Все это сообщили Головину в сельсовете, и, постучавшись к Иванову, Александр Петрович чувствовал себя неловко: может быть, не следовало лишний раз тревожить человека?
Вопреки ожиданиям, Иванов выглядел здоровяком.
Он радостно бросился навстречу полковнику, словно давно его ждал и хотел познакомиться.
— Товарищ Головин, верно? Слышал о вас! Очень рад познакомиться. Иванов Михаил Федорович… А это жена моя — Анастасия Филипповна.
Головин пожал его руку, поздоровался с женой, еще молодой женщиной с грустными, слегка воспаленными глазами.
«Видно, и она немало пережила», — подумал Головин, еще острее испытывая чувство неловкости, — так неприятно являться непрошеным гостем.
— Миша, может, приготовить что-нибудь? — спросила Анастасия Филипповна мужа.
— А как же, Настенька… А как же! — засуетился Иванов.
— Очень прошу вас не беспокоиться, — запротестовал Головин. — Я совсем ненадолго. Должен побеседовать с вашим мужем.
— Ну тогда я пойду, — сразу же согласилась хозяйка. — У меня уроки.
— Учительницей в школе работает, — пояснил Иванов, когда его жена вышла. — Хотя и чужие дети, а все веселее.
— У вас никогда не было своих детей?
— Да, понимаете, были, только… — Иванов почему-то замялся и сказал неуместно: — Живем с ней дружно…
— Как чувствуете себя? Поправились? — спросил Головин, окидывая могучую фигуру хозяина. Он был значительно старше своей жены, но в голове его еще не серебрился ни один волос. Румяное лицо дышало здоровьем, только глаза смотрели нерешительно и словно с украдкой. — Давно бригадиром работаете?
— Четвертый годок пошел. Другому сказать, подумает, что не так-то уж и много. Только ведь год году рознь, правда? Какую бригаду принял! Разваленную до основания. Попотел, пока порядок навел.
— Хозяйство у вас хорошее. Видел ваши конюшни, свинарник… Недавно построили?
— Пришлось покрутиться. Не один я, конечно, но и моя доля немалая. Как жили раньше? Земли запущенные, урожаи низкие, колхозники на трудодни граммы получали… А теперь все зажили в достатке. Второй год бригада держит первенство по области. На сельскохозяйственной выставке павильон свой имеем. Да, трудов положено немало! И вот за все… благодарность!
Иванов махнул рукой и тяжело вздохнул. Почему-то в жесте его Головину почудилась нарочитость.
Будто вспомнив о своих обязанностях гостеприимного хозяина, он придвинул гостю пачку «Беломора».
— Кури?те, товарищ полковник!
Головин закурил.
Закурил и хозяин, жадно затягиваясь и с силой выдыхая дым.
— Да, случай, конечно, прискорбный, — вернулся к начатой беседе Головин. — Как все-таки вы расцениваете этот выстрел?
— Враждебные элементы распоясались! — отрубил Иванов и зло выкрикнул: — Не запугают! Постоим за народное дело! Гитлера сломили, а тут одним выстрелом думают запугать?!