Развитие Москвы, как показывают археологические раскопки, началось с возникновения древних городищ – Андреевского, Чертопольского, Яузского, Драческого, Симоновского, расположенных в долине реки Москвы. Разрастаясь вокруг этих центров, город в первую очередь занимал выгодные возвышенные места по речным трассам, сначала в пределах Бульварного, потом Садового кольца.
Возникновение Москвы, как и большинства древних городов мира, связано с водными артериями – Москвой-рекой и ее крупными притоками, играющими роль транспортных путей, источников водоснабжения, рубежей обороны. Именно здесь природа создала наиболее благоприятные условия строительства и освоения территории: преимущественно песчаные толщи в основании домов, сухие подвалы и погреба, неглубокое залегание питьевой воды. Затапливаемые половодьем поймы рек Москвы и Яузы, болота долгое время оставались незастроенными, так как требовали специальной инженерной подготовки.
В ранних периодах человеческой истории, как известно, преобладало натуральное хозяйство, что предопределяло и общественное устройство населения, объединенного общим происхождением, языком, верованиями и территорией.
Когда значительная часть населения перебралась в поселки и города, то удовлетворять потребность в благоустроенном жилье и создавать комфортные условия для совместного проживания больших групп людей оказалось неизмеримо сложнее. Такая задача оказалась по плечу только государству.
Массовое строительство каменных зданий в пределах Белого города началось по указам Петра I. После пожара Москвы в 1812 году восстановление города проводилось с учетом сложившейся старой планировки улиц и площадей.
В XIX–XX веках, с началом интенсивного развития промышленного производства, город расширился вокруг исторического центра и вышел на пустовавшие ранее «неудобные» земли. При этом естественный рельеф местности был изменен, реки, мешавшие строительству и развитию города, были заключены в трубы, овраги и болота засыпаны. Постоянно нарастала и опережала знания о природной обстановке интенсивность техногенного воздействия. Нарушение градостроительной и экологической среды Москвы началось в конце первой половины XIX века, когда в городе возникли промышленные зоны. Предприятия, как правило, строились вдоль рек Москвы и Яузы, откуда было легко брать воду и куда удобно сбрасывать стоки. Крупные промышленные районы сформировались в местах, где Москва-река входила в город и откуда шли на него господствующие ветровые потоки (Трехгорная и Савинская группы фабрик).
В истории Москвы XVIII век характеризуется большими изменениями в развитии городского хозяйства. Начало их относится к петровскому времени. В течение XVIII века внешний облик Москвы заметно изменился. К концу века Москва уже в значительной степени потеряла черты средневекового города. Благоустройство Москвы стало развиваться быстрее во второй половине XVIII века, что было связано с изменениями в хозяйственной жизни страны. Рост капиталистических отношений способствовал отмиранию феодальных черт в облике Москвы, зарождению новых, буржуазных начал в городском хозяйстве, вместе с тем надо подчеркнуть классовую ограниченность ряда мер по благоустройству, продиктованных интересами дворянства и верхушки купечества.
Однако в течение всего XVIII века, при преимущественно деревянной застройке города, пожары по-прежнему были постоянным и грозным бедствием для городского населения. Мероприятия по каменной застройке Москвы оказались недостаточными. Наряду с ними принимались и другие противопожарные меры, которые к концу века дали известные результаты. Так, в 1736 году был издан указ, вызванный пожаром, происшедшим 3 июня. Этим указом было предписано на больших улицах устраивать колодцы с покрытием на расстоянии 100 саженей один от другого, с двумя насосами при каждом.
На малых улицах и в переулках колодцы предписывалось иметь во всех дворах. Московское купечество обязано было сделать 4 большие заливные трубы. Однако этот указ не уберег город от нового бедствия. 29 мая 1737 года за Боровицким мостом, на Знаменке, случился страшный пожар, происшедший, по слухам, от свечки, которую женщина поставила перед иконой в чулане: «К несчастью, тогда был ветер сильный, а время сухое, то от сей денежной свечки распространился вскорости гибельный и страшный пожар, от коего ни четвертой доли Москвы целой не осталось. В Кремле дворцы, соборы, коллегии, ряды, Мясницкая, Покровка, Басманная, Старая и Новая слободы – все в пепел обращены, в сем же свирепом пожаре народа немало, а имения и товаров несчетное множество сгорело».
Сгорели Спасский, Никольский, Троицкий мосты, а также часы с циферблатом на Спасской и Троицкой башнях. Как доносил московский главнокомандующий Салтыков, пожар охватил 5 «команд», или частей, из тех 12, на которые делилась Москва – согласно официальной ведомости, сгорело 2527 обывательских дворов. Число дворов в Москве в 1737–1745 годах приближалось к 12 000, следовательно, при пожаре 1737 года сгорело около 1/5 всех дворов, 468 лавок, кроме Китай-города, и много церквей. В огне погибло 94 человека.
В Москве каждый пожар вызывал раздражение населения по отношению к местным властям. Чтобы отвести от себя обвинения, правительство объявило, что причиной пожара 29 мая были поджоги и что в Москве казнены якобы не только поджигатели, но и их сообщники. Пожары 1730–1750 годов вызвали ряд новых постановлений. По предписанию московской полиции от 15 мая 1739 года были опечатаны на лето печи в домах и жителям предписывалось около дворов своих «содержать денно и ночно крепкий караул». Эти меры, нередко с трудом выполнимые, не давали существенных результатов.
В мае 1748 года в Москве случилось 6 пожаров, опустошивших несколько районов. Всего выгорело 1227 жилых домов. В огне погибло 96 человек. Население было охвачено паникой. Полиция растерялась. Причиной майских пожаров правительство склонно было считать злой умысел не обнаруженных поджигателей. Указ от 3 июня 1748 года вновь предписывал московской полиции, чтобы она наблюдала «крайнюю предостороженность от пожаров и с особенным рачением поступало в поимке зажигателей».
Особенно сильно взволновал московскую администрацию пожар, произошедший в ноябре 1753 года во время пребывания в Москве представителей царского двора. Сгорел дотла Головинский дворец, в котором помещалась императрица, наследник Петр Федорович и его жена. По распоряжению Елизаветы Головинский дворец был восстановлен в течение месяца. В 1773 году также было несколько больших пожаров, от одного из которых выгорела Тверская улица.
На необходимость принятия решительных мер по борьбе с пожарами настойчиво указывали жители Москвы депутату Комиссии 1767 года. В наказе москвичей говорилось, что нужны «достаточные на то, по примеру других европейских городов, учреждения» и что сооружение печей, каминов, очагов и труб должно производиться под присмотром «присяжных мастеров».
Но особенно обращалось внимание на наличие в Москве «великого множества в тесноте и непорядно построенного деревянного строения» и на то, чтобы «в знатнейших частях города запрещено было деревянное строение и жителей принудить каменные дома и службы крыть черепицею». Эти требования намечали программу мероприятий правительства, и его дальнейшая деятельность в этом направлении показывает, что оно с этой программой считалось.
В XVIII веке о пожаре оповещал набат с церковных колоколен. Ночью, кроме того, что сторожа созывали обывателей на подмогу трещотками, полиция наблюдала за пожарами из «лантернов» – небольших башенок, которые выстраивались над мезонинами съезжих дворов.
Лишь в 80-х годах XVIII века в Москве была создана организация для тушения пожаров. За изданием в 1782 году «Устава благочиния» последовало составление проекта особой пожарной организации в Москве и сметы на содержание пожарных команд. На покупку пожарных инструментов было ассигновано 9337 рублей единовременно и по 2000 рублей ежегодно на их содержание и ремонт. Намечалось завести в каждом квартале (всего в городе было теперь 20 частей и 88 кварталов) одну небольшую заливную трубу, две малые ручные трубы, два чана или бочки и разные повозки.