Конечно же, это верно, что во всей истории войн лояльность к товарищам была одним из первичных мотиваторов в сражении. Утверждая очевидное, постоянная поддержка от своих соратников на самом деле является наилучшей страховкой жизни для солдат. Однако в случае военных подразделений, таких, как полк Листа, та идея, что солдаты побуждаются в первую очередь esprit de corps и идеями Kameradschaft и Frontgemeinschaft, пронизавшими весь полк, является в самом лучшем случае мифической. Вследствие высокой степени текучести солдат в полку Листа и подобных баварских частях даже те солдаты, которые оставались в части долгое время, не стремились служить долго вместе с той же самой группой. Это защищало многих солдат от полной идентификации себя с их подразделением и объясняет растущую фрагментацию полка Листа. В мае 1915 года кронпринц Руппрехт уже осознал, что это была проблема, влиявшая на всю Баварскую армию: "Командиры полков даже не знают всех своих офицеров, а окопное ведение войны делает трудным даже для командира батальона узнать своих офицеров и влиять на них. При этих обстоятельствах страдают чувства единства, понимания и доверия". Оценка Руппрехта, разумеется, относится к офицерам среднего и низшего звена. Однако обычные солдаты также не образуют Frontgemeinschaft.
Как написал домой в июле 1917 года солдат из Аугсбурга, служивший в другой баварской воинской части, "так называемое товарищество [Kameradschaft] существует только на бумаге. Нигде и никогда я не находил столь много эгоизма, как здесь на военной службе". Подобным образом Юстин Фляйшман, который поступил в 7‑ю роту полка Листа в августе 1917 года, отметил в своём военном дневнике осенью 1917 года, что различные роты полка Гитлера крали друг у друга и посреди вражеского огня воевали за лучшие блиндажи: "Мы заняли запасные блиндажи под постоянным артиллерийским обстрелом. 1‑я рота тоже явилась и пытается вытеснить нас. Мы остаёмся. Люди из 1‑й роты проникают в наш блиндаж… Наступает рассвет; к нашему блиндажу подходит 5‑я рота и пытается выселить нас". Подобным образом он запишет весной 1918 года, что другая рота 16‑го полка украла пулемёт из его роты. Если когда-либо и был в 16‑м полку esprit de corps, то он давно испарился ко второй половине Первой мировой войны.
Конкуренция и зависть среди солдат в отношении продвижения также были обычным делом. К тому же, как и во всех армиях в Первой мировой войне, многие из призванных на военную службу терпеть не могли и часто ненавидели добровольцев (таких, как Гитлер). Случаи, когда призванные старались перевалить все утомительные задачи на добровольцев, были частым источником напряжения. Один солдат в 32‑м Баварском пехотном полку, например, отметил в мае 1917 года, насколько радостны были он и все его товарищи после того, как один из добровольцев его подразделения не вернулся из патруля: "Все были счастливы, потому что военный доброволец Гезихт был взят в плен. Французы ведут себя очень честно; они даже не обстреливают нас из орудий".
Так что не существовало никакого особенно глубокого esprit de corps или чувства Kameradschaft среди людей полка Листа, которые объединяли бы весь полк. Солдат из 8‑й роты заявил после своего ареста в результате неудачного дезертирования в начале 1917 года, что всё, что он хотел, это сбежать из полка Листа, "потому что мне не нравится быть в этом полку". Однако, как мы видели при рассмотрении маленьких групп солдат, ходивших в самовольную отлучку как в преддверии, так и во время битвы на Сомме, эти небольшие группы соратников определяли как индивидуальное, так и коллективное действие в полку. Солдаты из сельской местности в особенности формировали небольшие группы людей из их общин, что также давало им чувство дружеского общения и ощущение дома. Как в полках армий всех воюющих наций во время Первой мировой войны, небольшие или первичные группы составляли истинную структуру полка Листа.
***
После окончания битвы при Аррас и гряде Вими, полк Листа провёл остаток мая, восстанавливаясь и тренируясь за линией фронта в местности, которую Оскар Даумиллер описал как "восхитительный район к востоку от Дауэй". Это период отдыха также предполагалось использовать для восстановления уз солидарности между людьми полка после сражения. Отдел разведки Генерального штаба США пришёл к заключению, что после обучения в 1917 году 6‑я дивизия была превращена в наступательную часть. Это было совершенно не так. Дивизия оставалась воинским подразделением, чьей целью было занимать и удерживать небольшой участок Западного фронта. То, для чего тренировались полк Листа и его соседние части, были контратаки в случае нападения неприятеля. Примерно в это время солдаты также начали беспокоиться о том, что тыл более не поддерживал их. Как написал другу в мае Антон Хаймбахер – тот солдат, которому было всё равно, будет ли его деревня французской или баварской после войны, – в то время, как в начале войны солдаты во время отпусков дома были весьма в чести, то теперь есть слухи о том, что часто это больше не так.