Нет указания на то, что его принадлежность к еврейской нации беспокоила кого-либо из его товарищей в полку Гитлера. Так же, как и сотни писем, полученных директором Райхенхаймишес Вайзенхаус в Берлине от солдат-евреев на фронте, военный дневник Юстина Фляйшмана не содержит записей о каком-либо антисемитизме или даже трениях с его товарищами солдатами. На самом деле, единственное явное упоминание о своей принадлежности к иудейской вере – это рассказ о еврейских праздничных днях. 17 сентября на Рош Хашана он записал в своём дневнике: "Новый Год". Спустя неделю он и Юлиус Мендль, его товарищ, еврейский солдат из 7‑й роты, получили двухдневный отпуск для празднования Йом Кипур: "В увольнении в Мюльхаузен для Йом Кипур. Прошли с Мендлем в Брюннштадт, оттуда сели на трамвай в Мюльхаузен. Искали синагогу … Нашли жильё в "У золотого ягнёнка" … Сходили на ужин в Траубенгассе: картофельный суп, картофельное пюре, 2 порции говядины с соусом, разные овощи. Компот. В 9 часов синагога".
Обманчивая тишина в новом секторе и впоследствии в Пикардии – самой восточной части парижского бассейна, где стоял затем полк Листа, равно как и относительно спокойная жизнь за линией фронта, похоже, завлекли Гитлера к преувеличению сверх всякой меры того, насколько сильны всё ещё были его полк и другие германские части на Западном фронте. Это облегчило для Гитлера впоследствии возложение всей вины за поражение Германии в 1918 году на коммунистов, социалистов, демократов, евреев, миллионы бастовавших рабочих и всякого рода "предателей" в тылу. Как будет снова и снова говорить Гитлер своим слушателям после войны, все они нанесли армии Германии на грани победы удар кинжалом в спину. Гитлер не видел или не хотел видеть плачевного состояния своего полка. В действительности, если бы 16‑й полк был развёрнут на более серьёзном участке фронта, то даже для Гитлера совершенно невозможно было бы не осознать того, что к зиме 1917-1918 гг. его полк был в отчаянном положении. В этом смысле миф об "ударе кинжалом в спину" – столь популярный среди политических правых в Веймарской Германии – имеет своё происхождение для Гитлера не только в последующих событиях, но также и в обманчивых условиях конца 1917 и начала 1918 годов.
Тем временем для офицеров полка Листа было большим вопросом – поможет ли восстановить боевой дух служба на земле Германии и обеспечит ли это то, что полк будет продолжать действовать и не развалится.
Здоровье людей в полку было восстановлено в Эльзасе относительно быстро. Однако казалось, что Гитлер не замечал того факта, что подкрепления, полученные 16‑м полком, состояли из ворчливых стариков, которые либо вовсе не служили в армии, либо проходили подготовку много лет назад. Пока же будут добавлены несколько молодых призывников, столь же посредственных в военном отношении, что и полк Листа. 16‑й полк вынужден был доложить, что новые люди показали "поразительно низкий уровень духа", и что единственное, на что были способны старые и сердитые подкрепления, это строевые учения. Их боевая подготовка, особенно ведение окопной войны, была удручающе скверной. Как жаловался полк, было практически невозможно сформировать согласованную группу из существующих солдат и вновь прибывших. Более того, в 16‑м полку существенно не хватало офицеров.
Фляйшман, который в отличие от Гитлера ежедневно встречал "простых" солдат полка Листа, вскоре пришёл к пониманию, что не только пожилые люди выказывали низкий уровень морального состояния. Он написал относительно выживших в прелюдии к Пашендэйл: "Низкий уровень боевого духа среди людей". Однажды в начале октября Фляйшман также записал: "В 1 час ночи пехотинец [Хаас] из моей роты выстрелил себе в ногу из своего ружья".
В отеческом стиле офицеры полка делали всё, что могли, чтобы улучшить моральное состояние людей. Они часами разговаривали с ними, подкупали их сигаретами, и, что наиболее важно, предоставляли им отпуска изрядной продолжительности для посещения своих семей в Баварии. Более того, командование одного из соседних полков предложило, что "для того, чтобы сохранить высокий уровень боевого духа в полку, двадцати пяти солдатам из каждой роты в дивизии Гитлера следует разрешить при нахождении в резерве поход в Мюльхаузен для посещения концерта, кино или театра". Тогда Гитлер, который недавно был награждён баварской военной медалью Славы 3‑й степени, впервые за время войны запросил обычный отпуск. В конце сентября вместе с Эрнстом Шмидтом, который также был в отпуске, Гитлер впервые посетил Брюссель, Кёльн, Дрезден и Лейпциг. Затем он один отправился в Берлин, столицу Пруссии, остановившись до 17 октября у родителей Рихарда Арендта, товарища из полкового штаба.