Будущее Баварии и Германии выглядело блестяще. В отличие от Восточной и Юго-Восточной Европы Первая мировая война была, по крайней мере для Баварии, гораздо менее "основополагающей катастрофой нашего столетия", какой её считал Джордж Ф.Кеннан. Среди большинства общества политический радикализм был серьёзно снижен. Ультра-националистические и протофашистские группы в столице Баварии должны были вернуться туда, где они были до войны, – на обочину политики. Гитлер был близок к тому, чтобы вернуться к рисованию второсортных открыток с видами Мюнхена, чтобы заработать на жизнь. Однако в одночасье дела пошли ужасно неправильно. В несколько месяцев политический ландшафт Баварии кардинально изменится и радикализуется, давая Гитлеру и основание, и аудиторию.
***
События, которые ограничат перспективу мирного и реформистского будущего в Баварии, были запущены 21 февраля, когда Курт Айснер был убит графом Антоном фон Марко-Валлей, радикальным правым бывшим офицером, который, по некоторым сообщениям, чувствовал, что ему нужно проявить себя после отказа в членстве в протофашистском Обществе Туле из-за еврейского происхождения его матери. Как ответ на политическое убийство партия Айснера – независимые социал-демократы – отказалась передать власть партиям, нашедшим столь преобладающую поддержку среди баварского электората. В полном пренебрежении к избирателям они убедили левацкие элементы среди социал-демократов, находившихся перед дилеммой, какой способ действий избрать, присоединиться к ним в учреждении "Центрального Совета Баварской Республики" под руководством Эрнста Никиша, левого социал-демократа, который вскоре перейдёт к независимым социал-демократам и чей путь в 1930-х пересечется с Гуго Гутманом.
Тем временем социал-демократы судорожно торговались за кулисами со всеми политическими партиями и пробовали принимать все меры, чтобы спасти республику.
После того, как СДПГ в итоге смогла собрать поддержку для нового легитимного правительства под своим руководством, включая даже независимых социал-демократов, революционный совет Никиша показал своё истинное лицо и отказался передать власть. По следам убийства Айснера совет уже приказал взять заложников из числа знати Мюнхена. Вскоре в Мюнхене были подавлены как либеральные, так и католические газеты. Эпидемия коммунизма распространилась на Баварию, и в отличие от Берлина, где попытка коммунистов свергнуть демократическое и либеральное правительство Эберта и предотвратить проведение выборов потерпела поражение после четырёх дней уличных боёв в середине января, она создала смуту в Мюнхене и продолжала распространяться. 21 марта Бела Кун создал Советскую Республику в Венгрии, которая продержится до августа.
Новое правительство Баварии, возглавляемое центристскими социал-демократами во главе с Иоханнесом Гофманом, который начал свою политическую жизнь как либерал, между тем сбежало в Бамберг. С каждым днём демократически избранное правительство всё более беспокоилось о том, как забрать власть обратно у нелегитимных, недемократических революционеров в Мюнхене. 14 апреля, в день, когда революционные войска одержали военную победу над республиканской милицией (Republikanische Soldatenwehr), пытавшейся вернуть в Мюнхен либерализм и демократию, чиновник министерства по военным делам в Бамберге предупредил всех своих министров и командование войск Баварии, что "ситуация в Мюнхене с прошлой ночи ухудшилась… Формируется Красная Армия".
Ситуация обострилась ещё более. Революция пожирала своих детей. После столкновений 13 апреля сторонники жёсткого курса сместили Никиша и провозгласили Баварскую Советскую республику по образцу большевистской России и призвали к диктатуре "Красной Армии", образованной из 20 000 рабочих и солдат в Мюнхене. Советская республика распространилась также по сельской местности на юге Баварии. Несмотря на почти несуществующую поддержку народа, решительность коммунистических революционеров позволила им взять контроль над массой городов между Мюнхеном и Альпами, включая Мисбах, Розенхайм, Колбермоор и Кемптен.
События этой второй баварской революции позже были полностью использованы нацистской пропагандой. Даже на допросе после Второй мировой войны Макс Аман всё ещё будет рассказывать мифическую версию своих впечатлений во время революции. Когда неожиданно была установлена Мюнхенская Советская республика, Аман всё ещё работал в военном министерстве. Он заявлял, что в дни Советской республики "наблюдал большевистские марши и расстрелы заложников в Мюнхене". В действительности весьма маловероятно, что заявления Амана достоверны, поскольку единственная казнь заложников произошла внутри школы.