Общим правилом было то, что чем более сельским было происхождение солдата, тем менее вероятным было то, что он встанет в одни ряды с Гитлером. 13,9 процентов ветеранов 16‑го полка, пришедших из деревень (для деревень с населением менее 100 жителей цифра была даже лишь 12 процентов) вступили в нацистскую партию, в то время, как 16,1 процент солдат из малых и средних городов стали членами NSDAP. Цифра для больших городов была 20,5 процентов, что также было верно для Мюнхена. Здесь мы снова видим, что факторы, не относящиеся к военному опыту солдат, определяли вероятность того, что ветеран присоединится к Гитлеру. Однако следует отметить, что подавляющее большинство ветеранов как сельского, так и городского происхождения не вступили в партию Гитлера. Было огромное отличие между ветеранами в их вероятности вступления в партию нацистов в соответствии с их родом занятий: в то время как в нацистскую партию вступили только 8,5 процентов сельскохозяйственных рабочих и 9,2 процента фермеров, цифра для предпринимателей и владельцев имущества была 33,3 процента, для специалистов и преподавателей 26,6 процентов и для офисных работников 25,5 процентов. Тем временем цифра для торговцев и ремесленников была 18,6 процентов, для квалифицированных рабочих 21,7 процентов, а для несельскохозяйственных и подённых работников 4,5 процента. Из студентов университетов и высших учебных заведений среди 623 солдат из 1‑й роты никто не вступил в нацистскую партию. Расхождения, которые мы видим в этих цифрах, не могут быть объяснены здесь в деталях. Тем не менее, это подчеркивает тот факт, что социальная принадлежность (и религия) скорее определяют вероятность вступления ветеранов в партию своего бывшего собрата по оружию, а не служба в части Гитлера. Национал-социализм в своей сути был социальным движением, что объясняет, почему религиозная и классовая принадлежность, а не опыт войны и насилия определяли вероятность того, что люди полка Гитлера вступят в его партию.
Несмотря на тот факт, что NSDAP была основана в Мюнхене, и что родной город полка Листа будет прославляться во времена Третьего Рейха как "Город Движения", огромное большинство населения Мюнхена, подобно ветеранам 16‑го полка, сторонилось партии ефрейтора Гитлера. Даже национал-социалистический путеводитель по Мюнхену 1936 года упоминает тот факт, что вначале у обитателей Мюнхена и нацистской партии были весьма прохладные отношения. Он заявляет, что население Мюнхена предпочитало прислушиваться к иностранным (volksfremde), а не национал-социалистическим идеям, заключая: [Мюнхен] был городом, отказавшимся из своего консервативного самодовольства … от предложения спастись в движении Адольфа Гитлера".
***
Несмотря на то, что большинство товарищей Гитлера по войне не проявили интереса к объединению с Гитлером, в начале 1920-х его звезда продолжала подниматься. Версальский договор, карательный мирный договор, который Германию принудили подписать в конце июня 1919 года, еще более помог его успеху. Однако это не жёсткость договора и не непреклонная позиция Франции по отношению к Германии наиболее решительным образом помогли Гитлеру. Гитлер смог процветать только потому, что силы на стороне победителей войны смогли договориться о жёстких условиях мира и заставить новое правительство Германии подписать их, но затем разошлись во взглядах над тем, следует ли действительно привести в исполнение. Державы-победительницы тем самым неумышленно ослабили правительство Германии, так как теперь для Гитлера было легко изображать членов правительства Германии как предателей своих собственных людей за согласие на условия мира, которые, как представляется, даже британцы и американцы полагали избыточными.
Письмо, написанное в апреле 1923 года Гитлеру одним из его бывших товарищей по штабу полка, является символическим для возрастания успеха Гитлера: "Мой дорогой Гитлер, каждый, у кого была возможность последовать за тобой с основания движения до сего дня, не может скрыть восхищения твоим характером… Ты достиг того, чего не мог достичь никакой другой человек в Германии, и мы, твои фронтовые товарищи, готовы служить твоей воле. Тысячи тысяч людей ощущают то же самое". Гитлер разделял с ветераном, написавшим ему в сильно гиперболизированном тоне, ощущение того, как много поддержки у него есть среди населения Германии. Так что в ноябре 1923 года он почувствовал себя настолько уверенным в поддержке, что он решил – момент для coup d'etat созрел.