Как часть прикрытия Гитлером его истинных планов, он в 1938 году спонсировал поездку примерно 300 ветеранов полка Листа в места, где полк действовал во время войны. Газета Völkischer Beobachter использовала этот повод для того, чтобы заявить всего лишь за тринадцать месяцев до начала захвата Европы немецкими войсками, "что между немецкими и французскими фронтовиками нет ни ненависти, ни стремления отомстить, но существует чистое фронтовое чувство Kameradschaft, разделяемое всеми". Во время поездки в самом деле было такое ощущение. Среди ветеранов, поехавших во Францию, был Алоиз Шнельдорфер, вспоминавший, что куда бы ни приходили ветераны полка Гитлера, французские хозяева и немецкие гости одинаково выражали надежду, что война никогда не вернётся. Ефрейтор Гитлер, однако, выставил их всех дураками, когда он в конце 1938 года с готовностью высказался перед нацистскими журналистами и издателями: "Только по необходимости я годами говорил о мире".
***
Спустя двадцать лет и десять месяцев по окончании своей первой войны бывший посыльный 16‑го запасного пехотного полка развязал новую войну – конфликт, который оставит мёртвыми примерно 60 миллионов людей. В день, когда разразилась война, настроение большинства немцев было безрадостным. В то время, как в 1914 году достаточное число немцев собралось на Одеонплац и на площадях по всей Германии, чтобы, по крайней мере, произвести впечатление энтузиазма по отношению к войне, даже этого не произошло в день, когда Гитлер начал свою вторую войну. В ответ на это Гитлер произвел одно из своих редких появлений в парламенте. Когда германские войска вторглись в Польшу 1 сентября 1939 года, он попытался сделать всё, что мог, чтобы представить конфликт как оборонительную войну, которая была навязана Германии, точно так же, как предположительно было в случае Великой Войны. Сгрудившись вокруг радиоприёмников в своих жилищах по всей Баварии, ветераны полка Листа могли слышать, как их бывший товарищ рассказывает народу Германии, что всё, что от них требуется, это следовать примеру, который он установил в качестве обычного солдата в последней войне, и бескомпромиссно защищать свою страну:
Этой ночью впервые польские кадровые солдаты стреляли по нашей территории. С 05:45 утра мы отвечаем на огонь, и с этого момента на бомбардировки будет соответствующий ответ… Я продолжу эту борьбу, не имеет значения, против кого, до тех пор, пока не будут обеспечены безопасность Рейха и его права… Я не прошу ни от какого немецкого мужчины больше, чем я сам был готов делать на протяжении четырёх лет в любое время. Для немцев не будет таких трудностей, которым я сам не подвергну себя… С этого момента я лишь первый солдат Германского Рейха. Я ещё раз надел ту шинель, что была наиболее священной и дорогой для меня. Я не сниму её до тех пор, пока не будет обеспечена победа, или я не переживу исхода.
Самые молодые среди ветеранов 16‑го полка всё ещё были достаточно молоды, чтобы их попросили снова надеть, подобно Гитлеру, их "священные шинели" и сражаться за Германию. Например, Алоиз Шнельдорфер должен был после начала войны прибыть на службу. Однако вскоре военные власти осознали, что сорокалетние мужчины малопригодны для армии. Когда Шнельдорфера отправили домой, то тем самым вышло так, что поколение тех, кто был слишком молод, чтобы сражаться в первой войне Гитлера, победило Польшу за шесть недель, а весной с молниеносной скоростью покорило Данию, Норвегию, Нидерланды, Бельгию и Францию. Существенным личным триумфом Гитлера было то, что всего за сорок четыре дня Германия смогла победить две страны, в которых он провёл больше четырёх безуспешных лет между 1914 и 1918 годами.