Также малоубедительно заявление о прямой причинно-следственной связи между колониальным насилием и Холокостом. Разумеется, верно то, что отец Германа Геринга был комиссаром рейха германской Юго-Западной Африки в конце 1880‑х и что Франц Риттер фон Эпп, бывший нацистским управителем Баварии, служил в германской Юго-Западной Африке во время массовых убийств племён хереро и нама. Верно также и то, что германские советники оттоманских правителей были вовлечены в этнические чистки армян во время Первой мировой войны. Однако, что показывают эти связи? Они в лучшем случае незначительны. Большинство людей, служивших в колониях, не стали вовлечёнными в геноцид. Во всяком случае, Геринг был колониальным чиновником в германской Юго-Западной Африке задолго до резни хереро и нама. Боле того, массовые убийства в колониальных империях других европейских держав не преобразовались в геноцид, равно как и этнические чистки и массовые убийства армян в Первой мировой войне не превратили сыновей вождей Оттоманской империи в преступников геноцида в 1940‑х.
Гораздо более убедительным ответом на вопрос о том, что сделало возможным убийство по меньшей мере двенадцати еврейских ветеранов из полка Листа, равно как и остальных пяти или шести миллионов евреев, будет указание на смертельный коктейль этнического конфликта, чрезвычайной экономической неустойчивости и упадок империй, равно как и трансформацию европейской государственной системы мультиэтнических империй в современные этнически определённые национальные государства, навязчивая боязнь большевизма в целом и параноидальный антисемитизм Гитлера в частности. Фокусироваться же при этом на ожесточении во время Первой мировой войны, на колониальном насилии или на заявлениях о потере человеческой солидарности в Германии девятнадцатого века будет контрпродуктивным.
Процесс трансформации из мультиэтнического, многоконфессионального династического мира Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы в мир современных национальных государств был по большей части столь кровавым потому, что этнически смешанный характер региона делал плавное создание новых национальных государств с чётко определёнными этнически границами почти невозможным. Следует отметить в этом контексте, что люди из этнически смешанных районов за пределами Германии и немецких территорий, потерянных после 1918 года, сильно преобладали среди нацистских военных преступников. Возможно, не будет преувеличением сказать, что Холокост скорее не случился бы, или по крайней мере не произошёл бы в таком масштабе, если бы не нацистские военные преступники из мультиэтнических пограничных земель.
Подобным образом, как мы видели ранее, сбрасывание атомной бомбы на Хиросиму и Нагасаки и бомбардировки британских и немецких городов скорее, чем Холокост, находятся в традиции германских массовых убийств 1914 года и жёсткой политики операции Альберих. Вторая война Гитлера в своей сути была не только тотальной, но и расовой и войной за жизненное пространство. Его первая война не была ни тем, ни другим.
***
Весной 1944 года, когда плохие новости продолжали приходить в Берлин со всех фронтов, Гитлер стал всё более беспокоиться о том, чтобы Вторая мировая война не стала повтором конечных стадий его первой войны. В разговоре с Альбертом Шпеером, архитектором Гитлера и доверенным лицом, ставшим министром вооружений, ефрейтор Гитлер даже косвенно подтвердил, что его слепота в конце Первой мировой войны была результатом психосоматической истерии. Он сказал Шпееру, что беспокоится о том, что снова ослепнет, как в 1918 году.