5. О фронтовиках и "тыловых крысах"
(май 1915 – 31 декабря 1915 года)
После сражения 9 и 10 мая изменился даже физический ландшафт. Фруктовые сады, поля, живые изгороди и деревья за окопами 16‑го полка из весеннего великолепия превратились в выжженный пейзаж. Спустя дни после битвы сотни мёртвых тел британских солдат всё ещё были разбросаны по нейтральной полосе между окопами. Что ещё хуже, стоны тяжелораненых солдат, лежавших на нейтральной полосе и обречённых умереть, можно было слышать по обеим сторонам фронта. С каждым прошедшим днём усиливался смрад от разлагающихся тел, оставленных во всё более тёплой атмосфере. Тела были покрыты мухами, которые откладывали свои яйца в пулевых отверстиях. Затем животы павших солдат начали раздуваться. Далее плотоядные жуки начали атаковать тела. Как писал Алоиз Шнельдорфер своим родителям в начале июня: "500 мёртвых англичан лежат рядом с нами за линией фронта, с чёрными лицами и распространяющие зловоние на километр. Их ужасно видеть, и всё же люди в дозорах должны ползти близко к ним и даже нащупывать дорогу среди них!" Когда спустя шесть недель после сражения отец Норберт посетил окопы 16‑го полка, вонь от разлагающихся тел была почти невыносимой: "Воздух полон смрада гниющих тел, которые спустя шесть недель остаются непогребёнными между нашими окопами и окопами врага". Пока рядовой Гитлер проводил своё время в относительном комфорте Фурнэ или Фромелле, солдаты его полка на линии фронта должны были постоянно выносить запах, похожий на вонь разлагающейся рыбы, "плотный и насыщенный, сладкий, но это не сладость цветов. Нечто среднее между гниющими фруктами и гниющим мясом". Спустя несколько недель вонь была настолько сильной, что солдаты подползали к разлагающимся телам, которые лежали на земле, влажной от жидкостей из человеческого тела, и впрыскивали раствор крезола в тела в качестве дезинфектанта".
Тем временем рядовой Гитлер после сражения мог вернуться к своим рутинным обязанностям посыльного полкового штаба, а не быть вынужденным выносить сильный запах разлагающихся тел. Остается понять, насколько изменилось мировоззрение большинства людей в полку Листа после недавних сражений и стали ли их взгляды похожи на те, которые Гитлер выразил в письме к Эрнсту Хеппу.
***
Должность Гитлера посыльным полкового штаба была очень опасной, как любая должность в его полку. К тому времени, когда 16‑й полк двинулся к своему участку фронта возле Фромелле, у него был четвёртый командир, не считая одного временного назначения. Сам полковник Лист был смертельно ранен. Как мы видели, Гитлер вполне мог погибнуть в ноябре вместе с Филиппом Энгельхардтом, вторым командиром полка. За несколько дней до инцидента с Энгельхардтом Гитлер уже чуть было не погиб, когда ему посчастливилось не присутствовать на боевом посту полкового штаба на ферме Бетлехем, когда пост был обстрелян французской артиллерией. В то время осколок французского снаряда влетел через дверь фермы, задев полкового адъютанта Валентина Витта и убив дивизионного доктора.
Гитлер, тем не менее, заявлял, что его работа была не только опасной, но что она была более опасной, чем любое другое назначение в его полку. В начале декабря 1914 года Гитлер уже написал Йозефу Поппу о своей должности полкового посыльного: "С тех пор как [я был назначен посыльным], я, так сказать, рисковал своей жизнью каждый день, глядя смерти прямо в глаза". Отсюда Гитлер заключает: "Это совершенное чудо, что я здоров и бодр". В феврале он написал своему мюнхенскому знакомому, рассказывая ему, что его назначение посыльным полкового штаба было "немного менее грязной работой, но тем более опасной". Гитлер был уже несгибаемым любителем приукрасить свою собственную военную службу. Например, в январе 1915 года он написал хозяину своей мюнхенскому квартиры о захвате немцами Мессинес в 1‑м Ипре: