Рядом с 6‑й Баварской резервной дивизией располагался 14‑й (прусский) пехотный полк, который братался с солдатами, принадлежавшими к Британской Гвардейской дивизии, среди которых был рядовой Вильям Тэйт из 2-го полка Coldstream Guards. В сцене, напоминавшей предыдущий год, Тэйт видел, как прусские солдаты "вышли из своих окопов и направились в нашу сторону. Мы не стреляли в них, поскольку у них не было никакого снаряжения или какого-либо оружия. Некоторые из наших парней вышли, чтобы встретить их. Они пожали руки и обменялись приветствиями, также они обменивались монетами и сигаретами". К смятению графа Каван, командира Гвардейской дивизии, подобные сцены произошли с 13‑м Баварским запасным пехотным полком. Он вынужден был доложить, "что несмотря на особые приказы, в это утро произошло общение между линиями, занятыми Гвардейской дивизией и 1‑м Баварским запасным пехотным полком. Я видел бригадиров, которые были на месте в течение 20 минут после того, как они услышали об эпизоде, и наши люди были обратно в окопах через 30‑40 минут после первого выхода". Как и в 1914 году, германские доклады стремились заявить, что попытки братания исходили от британцев, в то время как британские доклады, разумеется, утверждали обратное: "Большие партии безоружных немцев появились первыми, - написал граф Каван, - но это не оправдание, и я сожалею об инциденте более, чем я могу это выразить".
Почему же сцены Рождественского перемирия 1914 года не повторились в большей степени? Существует простой ответ на этот вопрос, который не имеет ничего общего с ожесточающим круговоротом насилия в 1915 году: британцы открыли огонь шрапнелью по частям Баварской запасной дивизии, а баварским солдатам "было приказано вернуться и их наказали", как только стали начинаться массовые попытки повторить Рождественское перемирие 1914 года. Кроме того, несмотря на слегка туманную погоду в день Рождества, британские аэропланы постоянно кружили над сектором 16‑го полка. Более того, Гвардейские Гренадёры, которые стояли против полка Листа, выслали патруль в канун Рождества, после чего, разумеется, неминуемо последовали приказы от командиров 16‑го полка стрелять в патруль. В результате погибли два солдата Гвардейских Гренадёр. По мере приближения Рождества 1915 года командирам британских частей напомнили о "недозволенном перемирии, которое произошло в день Рождества в одном-двух местах в прошлом году". Теперь им было приказано обеспечить, "что ничего подобного не будет позволено на фронте дивизии в этом году". Для поддержки этого "артиллерия будет вести медленный огонь по окопам противника, начиная с рассвета", и что "снайперы и пулемёты должны быть в готовности стрелять по любому немцу, показавшемуся над бруствером". Как написал в день Рождества своим родителям Алоиз Шнельдорфер: "Атаки не было, только ужасный артиллерийский огонь". Ни в какое другое время в декабре британская артиллерия не стреляла по позициям полка Листа и соседних частей так сильно, как в период непосредственно за Рождеством. Деревни, в которых располагались запасные батальоны и штабы полков, бригад и дивизии, были действительно подвергнуты обстрелам только в три дня в декабре: 7‑го декабря, за день до сочельника и вечером самого сочельника. Отец Норберт докладывал, что сильный артиллерийский огонь можно было слышать во время Рождественской мессы, которую он проводил с солдатами в увольнении в церкви в Бёшамп (Beauchamps). Тремя днями позже, когда он вёл другую рождественскую службу с солдатами из 6‑й дивизии в коровнике в пределах зоны боевых действий, произошло прямое попадание в хлев, и было разрушено место, где стоял алтарь.
Таким образом, это были скорее прямые приказы, наказания, а также ужасающая смертельная сила тысяч шариков шрапнели, извергающихся из противопехотных артиллерийских снарядов, а не растущая взаимная ненависть или ожесточение военного времени, которые предотвратили повторение Рождественского перемирия 1914 года. Изменился не столько склад ума и мотивация сражаться людей полка Листа и их британских противников, сколько реакция военных властей за линией фронта на какие бы то ни было появлявшиеся попытки заключить Рождественское перемирие. Ключевым фактором, объясняющим, почему Рождество 1915 года было столь отличным от предыдущего года, была, таким образом, официальная политика, а не мнение масс.