***
В течение лета солдаты 16‑го полка могли слышать отдалённые звуки сражения на Сомме, бушевавшие на расстоянии примерно 70 километров к югу. Из читаемых солдатами сообщений, но что более важно – из рассказов возвращавшихся с Соммы войск, сражение на Сомме всё более представлялось гигантской чёрной дырой, продолжавшей всасывать новые войска. Всё более и более солдаты 16‑го полка чувствовали, что это только вопрос времени – когда Сомма поглотит и их. Письма, которые Алоиз Шнельдорфер посылал своим родителям в 1916 году, ясно показывают, что он не считал, что война идёт хорошо. 19 сентября, например, он писал: "Я определённо считаю, что мы ещё не прошли через самое худшее; дела пойдут ещё хуже. К несчастью, война началась, её нельзя легко остановить… война не закончится вскоре в любой момент. Неминуемо у нас будет [еще одно] Рождество на войне".
Как стало известно товарищам Гитлера, обе стороны широко применяли на Сомме газы, которые без разбора убивали солдат, лошадей и крыс. Вид людей в противогазах приводил мулов в панику, и они бросались врассыпную. Только в одном сентябре немцы потеряли на Сомме 135 000 человек. В соответствии с донесениями с фронта британцы и французы беспрестанно продолжали напирать. А вскоре первое применение "гусеничного истребителя пулемётов" – который вскоре станет известен как танк – британцами в сентябре вызвало среди германских войск цепенящий ужас. К смятению немцев было похоже, что британцы наконец стали продвигаться вперёд. Они смогли захватить во второй половине сентября столько территории, сколько захватили в первые два с половиной месяца сражения. Постоянный дождь в сентябре превратил поле битвы на Сомме в море грязи, в котором тела – которыми питались крысы – служили для опоры ногам. В этом сражении, в конечном счете, сражались три миллиона человек. К концу сентября, в то время, когда британские газеты, как например Daily Post, полагали, что "единственным путём к миру является убийство немцев", стали распространяться слухи, что полк Листа собираются использовать на Сомме.
Новость о том, что солдаты из подразделения Гитлера должны были вскоре присоединиться к германским силам на Сомме, резко покончила с хрупким и неустойчивым подъёмом боевого духа, случившимся после сражения при Фромелле. К августу Густав Сканцони фон Лихтенфельс, командир 6‑й резервной дивизии, уже пришёл к выводу: "В последнее время увеличилось количество случаев, когда солдаты уходили в самовольную отлучку как на короткие, так и на длительные периоды времени". Однако как только солдаты 16‑го запасного пехотного полка узнали, что их развёртывание на Сомме было неминуемым, проблема обострилась.
После того как артиллеристы рассказали Людвигу Райнингеру из 11‑й роты, чего следует ожидать на Сомме, Райнингер решил, что с него достаточно. 26 сентября, когда его рота стояла в Габордине в готовности для развертывания на Сомме, Райнингер и его друг Якоб Рейндль, которому, как и ему, было за тридцать лет и который пришел из сельской Нижней Баварии и не служил в армии до войны, и двое других солдат просто ушли. Они направились в Турнай, где Райнингер и Рейндль отделились от двух других солдат и сели на поезд в Мюнхен. Там они расстались и оба пошли в Нижнюю Баварию. Они прятались до тех пор, пока не услышали от товарищей по полку Листа, бывших в отпусках дома после сражения на Сомме, что битва завершилась. Тогда они оба пошли в ближайший офис резервной части своего полка и сдались. Рейндль заявил: "Я не хотел идти в окопы, потому что я боялся стрельбы".
Случай Райнингера и Рейндля наводит на мысль, что индивидуальное и коллективное поведение солдат определялось скорее первичными группами, к которым они принадлежали, нежели их ротами или полком в целом. Это там, среди своих непосредственных товарищей, солдаты говорили о своих страхах и о своём отношении к войне. Это к своей первичной группе у солдат было чувство принадлежности. Несомненно, что большинство первичных групп решило, что они будут продолжать сражаться по различным причинам, и это лояльность к членам первичной группы действовала как препятствие против дезертирства. Таким образом, полк Листа продолжал действовать как сеть свободно связанных первичных групп. Однако случай Рейндля, Райнингера и двух их сообщников был далеко не единственным. Более того, девятнадцать случаев дезертирства, самовольные отлучки и другие нарушения, связанные с неповиновением – более совокупного числа за первые шесть месяцев 1916 года – расценивались как достаточно значительные, чтобы передать их в военный трибунал 6‑й запасной дивизии. Почти во всех из восемнадцати случаев подсудимые солдаты были мотивированы страхом быть направленными на Сомму. И эти случаи не включают те, что произошли в начале октября по пути на Сомму. Общей чертой дезертировавших солдат было то, что они выглядели бледными и смятенными, руки у них тряслись, и они дезертировали совместно, и либо они по меньшей мере говорили с товарищами о своих планах, либо получили помощь от остальных. Некоторые были погребены заживо в предыдущих сражениях и не могли оставаться уравновешенными, когда закрывали свои глаза.