– Ты за домом хорошо смотрел?
Так, делясь впечатлениями, мордовороты пошли докладывать шефу, что изловить меня им не удалось. Из этого шеф мог сделать поспешный и неверный вывод, что я – на свободе. А я была надежно заперта в темном пыльном подвальном помещении, среди какого-то мусора и, может быть, даже крыс. На ощупь я нашла что-то напоминающее перевернутое ведро и села. Глаза постепенно привыкали к полумраку – под самым потолком я увидела небольшое окошко с решеткой и попыталась прикинуть, смогу ли я через него вылезти. На лестнице раздался громкий топот, затем я услышала шум отъезжающих машин – шеф уехал вместе со своими телохранителями.
Может, он вернется за мной, тот мордоворот, который запер меня здесь? Мысленно, чтобы отличать его от других, я стала называть его «мой мордоворотик», ведь я не знала, как его зовут. Зачем я ему? Выяснив, что в ближайшие десять лет я вряд ли смогу найти разумный и не очень печальный ответ на этот волнующий меня вопрос, я решила найти другое применение своим умственным способностям.
Юрка Армада
Ночь. Юрка Армада спит, положив голову на стол. Юрка Армада – это бессменный вожатый в нашем пионерском лагере. Можно представить наш лагерь без чего угодно: без огромного бассейна, без костра в конце смены, даже без начальника лагеря, – но представить его без Юрки Армады совершенно невозможно. Я езжу в этот лагерь каждое лето с первого класса, а сейчас мне уже пятнадцать, и Юрка Армада всегда здесь, и, наверное, останется здесь навсегда, потому что это что-то немыслимое – наш лагерь без Юрки.
Он – необыкновенный человек. Все поверяют ему свои жуткие тайны, о которых иногда не подозревают и родители, и все девчонки лагеря влюблены в него, хотя так не бывает. Ведь если девчонки влюбляются в кого-то, то они никогда не рассказывают ему свои секреты, а в Юрку – влюблены и рассказывают! И я тоже влюблена в него, но даже не «тоже», а просто влюблена и знаю точно, что так, как я – не влюблен никто, потому что все девчонки спокойно спят, а я не сплю, а смотрю на него и думаю о нем.
У него очень странная фамилия, и никто не знает, фамилия это или прозвище. Может, и прозвище, но он не обижается, и все его так зовут. А может, и настоящая фамилия, ведь он детдомовский, а у детдомовцев могут быть какие угодно фамилии. И все его зовут только Юрка. Я тоже, хотя мне хотелось бы называть его вежливее и ласковее, например, Юра или Юрочка, но это ему совершенно не подходит. «Юрочка» – это такой худенький, болезненный мальчик, который играет на скрипке. А «Юра» – молодой мужчина, одетый с иголочки, в пиджаке и галстуке. Представить себе Юрку Армаду в пиджаке и галстуке невозможно. Он всегда в мятых рубашках и старых брюках, всегда взлохмаченный, всегда свой, родной и самый лучший.
В спальне какое-то движение. Ира – красивая, гордая и независимая – встает, накидывает халатик и скрывается в «каптерке» – так называется помещение, где хранятся наши чемоданы и где мы переодеваемся. Вскоре Ира появляется в спальне – в одном из своих самых лучших нарядов. Она тщательно причесывается, не обращая внимания на Юрку, который удивленно смотрит на нее. Может, ему кажется, что эта неотразимая красавица – продолжение сна? Хотя нет, я знаю, что ему обычно снится, – он сам рассказывал, что стоит ему закрыть глаза, как он видит детские ножки в гольфиках и сандаликах, бегущие по залитой солнцем асфальтовой дорожке.
– Ты куда? – спрашивает Юрка, и это, конечно, очень глупый вопрос.
– В туалет, – надменно отвечает Ира. – Может, вам еще рассказать, зачем я туда иду?
Юрка беспомощно молчит. Если бы на ее месте была любая другая нормальная девчонка, Юрка знал бы, как с ней разговаривать. А с Ирой он просто теряется. Хотя ей пятнадцать, выглядит она на восемнадцать, а держится, как будто ей все двадцать пять. Конечно, она идет не в туалет, а на свидание, и она спокойно уходит, не видя в Юркином лице никакого препятствия. Наша Анна Павловна уехала в город и попросила Юрку «присмотреть и за девочками». Обычно Юрка спит в спальне у мальчишек, но сегодня он ходит всю ночь то туда, то сюда, потому что и мальчишек нельзя оставить «без присмотра» и нельзя не выполнить просьбу нашей воспитательницы. И он, конечно, устал, и, присев у стола, заснул, уронив голову на руки.
Юрка долго смотрит вслед Ире, наверное, раздумывая, как же ему поступить. Потом снова кладет голову на стол.
Если бы я снимала о нем фильм, там обязательно был бы такой кадр: Юрка спит, и ему снятся детские ножки в гольфиках и сандаликах, бегущие по залитой солнцем асфальтовой дорожке. А внизу титры – новость, недавно потрясшая меня: Юрке Армаде – 38 лет. Да, да, я сама слышала, как наша начальница лагеря – полная, респектабельная дама – внушительно говорила ему: