– Что ж ты не сказала? Я бы принес.
– Спасибо, – улыбнулась Нина.
Несмотря на то, что, улыбнувшись, Нина стала еще красивее, Петька уже не смущался, войдя в привычную для себя роль добровольного помощника повара.
С девушками он всегда держался естественно, никогда не понимал, как это парни от застенчивости или упорно молчат, или начинают хамить. Может, потому, что у самого Петьки была куча сестер и сестренок, он быстро находил общий язык с любыми девушками, даже очень красивыми.
Пока они ставили палатки, новая повариха приступила к выполнению своих профессиональных обязанностей: занялась приготовлением обеда. Федор отпускал шуточки по этому поводу, предсказывая, что в недалеком будущем все будут дружно страдать животами. Но его предсказание не сбылось. Обед был необыкновенно вкусным, даже Михеич – единственный среди них семейный человек – признался, что и дома такого супа никогда не едал.
* * *
Петька, хоть и был поглощен работой, все же находил время для размышлений о новой поварихе. Не то, чтобы он в нее влюбился, – она была слишком красивая для него, чтобы влюбиться по-настоящему, замуж позвать и все такое. Петька точно знал, что красавицы – не для него. Тем более, такие, как Нина. Конечно, она ему очень нравилась, но как-то отвлеченно, как нравится далекая и недосягаемая кинозвезда.
Обычно Петькина веснушчатая физиономия располагала к себе девушек-поварих, они делились с Петькой своими надеждами и переживаниями и обязательно поверяли ему свою самую страшную тайну, – что влюблены в Андрея Иваныча. Да и с кем еще им было делиться? Не с насмешливым же Игорем или тем более с Федором – и сам посмеется, да еще другим расскажет. А Михеич, хоть и был пожилым и неразговорчивым, да больно хмурый и суровый – где уж тут с ним откровенничать. К тому же девушки не просто так Петьке о своих чувствах рассказывали, а, рассчитывая на его, Петькину, помощь, чтобы узнать, что Андрей Иваныч любит, да какие девушки ему нравятся: веселые или серьезные, болтушки или молчуньи, как себя вести, что делать, чтобы он влюбился. Так что Петька привык быть в курсе всех дел. Но Нина, в отличие от своих предшественниц, никаких таких вопросов не задавала, хоть Петька по вечерам почти все время возле нее крутился: и помогал, и разговоры разговаривал. Впрочем, не один Петька Нину разговорами развлекал.
Оказалось, и Игорю есть о чем с ней поговорить – уж на что он с прежними поварихами и двух слов, пожалуй, не сказал – и Михеич Нине свое житье-бытье расписывал, а уж о Федоре и говорить нечего – соловьем разливался. Нина всех слушала очень внимательно – редкое это было у нее качество – умела слушать – кивала, сочувствовала, но о себе ничего не рассказывала и лишнего не спрашивала.
«Может, стесняется», – думал Петька.
И решил ей помочь. Как-то, словно невзначай, он обронил:
– А Андрей Иваныч рыбу любит.
– Да? – равнодушно сказала она. – Терпеть не могу рыбу.
Петька все-таки ждал, что Нина попросит его рыбы наловить или хотя бы поинтересуется, где ей рыбу взять, но она так ничего и не спросила.
Петька еще несколько раз заводил разговор о том, какие блюда предпочитает Андрей Иваныч, но Нина не спешила их приготавливать. Прежние-то поварихи такую ценнейшую информацию из Петьки лестью да уговорами вытаскивали – и то он не все рассказывал – Андрей Иваныч не одобрял повышенное внимание к себе и, когда поварихи начинали чуть ли не каждый день рыбой кормить, многозначительно на Петьку поглядывал.
Но Нина то ли не верила, что «путь к сердцу мужчины лежит через желудок», то ли у нее свои какие-то соображения были, но только она не воспользовалась Петькиными подсказками. Можно было, конечно, предположить, что Нина вообще не влюблена. Но, что же, Петька влюбленных женщин, что ли, не видел: хотя внешне Нина оставалась такой же, молчаливой и серьезной, в глазах ее появился теплый огонек, а улыбка стала мягкой и мечтательной. Петька решил было, что у Нины свои хитроумные планы охмурения Андрея Иваныча. Но однажды за ужином Андрей Иваныч заявил, что с поваром им на этот раз определенно повезло, а Нина, вместо того чтобы, как и полагается влюбленной девушке, просиять от радости, лишь кивнула, мол, да, я знаю, что хорошо готовлю, спасибо.