Он молча поднимался по лестнице.
– Дело в том, что это – мое первое интервью, мое первое задание, если я его выполню, то меня возьмут на работу, в редакцию. Журналисткой, – объясняла она, решив идти с ним до самой его квартиры и не отставать от него, пока он не захлопнет дверь перед самым ее носом.
Он не стал захлопывать дверь перед ее носом, а, наоборот, открыв замок, пропустил ее вперед. Вежливо и цивилизованно. Он сразу провел ее в гостиную и кивком головы указал на огромное кресло – она поняла, что это означает приглашение садиться, и послушно села. Он уселся на диване и недружелюбно поинтересовался:
– А почему ты хочешь стать журналисткой?
Честно говоря, томясь в ожидании у подъезда, она представляла себе эту встречу несколько иначе – так, как описывают это другие интервьюеры – непринужденный разговор за чашкой чая или кофе. Согласно этому сценарию, он должен был бы, усадив ее в кресло и извинившись, уйти на кухню и поставить чайник, дав ей тем самым возможность освоиться в незнакомой обстановке. По его взгляду она поняла, что кофе ей пить здесь, пожалуй, не придется. Наверное, этой чести удостаиваются лишь маститые журналисты, состоящие в близком знакомстве с интервьюируемыми.
– Это... очень интересная профессия, – сказала она.
– По-моему, все нормальные люди живут, а журналисты занимаются тем, что мешают им жить, – раздраженно высказал он свое оригинальное мнение.
– Ну, почему... – после того, как он причислил ее к разряду ненормальных людей, она совсем растерялась. – Новости, например...
– Новости тоже мешают, и жить, и работать. Особенно, в большом количестве. Я уж не говорю про сплетни. Читала у Пушкина:
«...Гений и злодейство
Две вещи несовместные...»?
– «Моцарт и Сальери», – поспешно кивнула она, радуясь, что есть возможность показать свою начитанность.
Он усмехнулся ее торопливости и желанию понравиться.
– Я твердо уверен в том, что журналист и порядочность – «две вещи несовместные», – заявил он.
– Ну что вы! – запротестовала она, собираясь пламенной речью защитить себя, а заодно и всех остальных представителей этой профессии, от такого незаслуженного оскорбления.
Но он не стал ее слушать.
– Сейчас посмотрим, – сказал он, направляясь к письменному столу в углу комнаты.
«Что значит «посмотрим»?» – насторожилась она, понимая, что получила статус подопытного кролика.
Он бросил ей на колени пакет, из которого выскользнула фотография.
Он был сфотографирован в костюме героя из последнего фильма с его участием, имевшего огромный успех. Он сидел на траве, обхватив голову руками, и невидящими глазами, полными отчаяния, смотрел прямо в объектив. Она долго разглядывала его выразительное лицо, на котором отразились его душевные переживания; губы, сжатые, словно от боли; руки, судорожно стискивающие виски; и поняла, что если бы она принесла в редакцию такую фотографию, то стала бы полноправным членом редакционного коллектива. В голове уже теснились мысли, складываясь в статью, сопровождающую уникальную фотографию. Известнейший актер, муки творчества, путь «звезд» не усыпан розами, минуты отчаяния. Она прерывисто вздохнула, понимая, что фотографию он не отдаст.
Он внимательно наблюдал за ней.
– Неплохо, правда? – спросил он, вдруг оставив свой насмешливо-раздраженный тон. – Это меня сфотографировали на съемках. Был там у нас один любитель. Все свободное время охотился с фотоаппаратом за остальными, ловил интересные моменты. И вот, поймал. Я был в таком состоянии, что даже не заметил его. Сейчас, конечно, трудно в это поверить, особенно после всей этой шумихи с фильмом, но эта роль у меня совершенно не получалась. Я делал все, как надо, но все было не то. Режиссер сказал, что найдет мне замену, и, в отчаянии от собственной бестолковости, я куда-то убежал, уселся на траву и схватился за голову.
– А что было потом? – осторожно поинтересовалась она.
– Потом... Потом режиссер исполнил свою угрозу и нашел мне замену. Этот актер, очень известный и очень талантливый, прилетел, бросив все свои дела, и мне стало смешно, когда я увидел, кого нашел режиссер. Конечно, он совершенно не подходил для этой роли. Вместо молодого, стройного, красивого героя – низенький толстенький человечек с лысиной и физиономией комика. Я не мог понять, что это значит. И думал: «Ну, ну, давайте, посмотрим, что у вас получится!»