Шеф, пытаясь сохранить последние проблески человекообразности, – в его облике все явственнее проступало что-то хищно-звериное – посоветовал мне подумать, для чего отправил меня в соседнюю комнату. Это было не самое мудрое решение! В этой комнате находился толстячок. Он тоже не хотел меня понимать. Ну, сидела я вчера на его толстеньких ножках, ну, гладил он меня своими пухленькими ручками, ну, шептал какую-то чепуху, но это же было вчера! Я была совершенно потрясена, подавлена и ничего не замечала. И он оказался как-то кстати со своими утешениями.
Но сегодня я не нуждаюсь ни в каких утешениях и ни в каких толстячках!
Я металась по комнате, словно пантера в клетке, время от времени выглядывая в окно. А чего в него выглядывать – третий этаж и есть третий этаж, а я даже не спортсменка.
Вчера спокойная и милая, сегодня толстячкова квартира напоминала потревоженный улей – в разных направлениях по ней туда-сюда сновали мордовороты в полувоенной форме и даже с оружием! Не может быть, чтобы из-за меня был такой переполох – шеф, скорее всего, просто занимается текущими делами, а меня держит поблизости, чтобы быть уверенным, что я еще не сбежала со всеми его кодами и шифрами.
Толстячок полагал, что вчера мы остановились на самом интересном месте: обнаружив себя на его коленях, я заявила, что мне необходимо срочно удалиться в ванную комнату, куда я и удалилась на всю ночь, запершись на щеколду. К счастью, выламывать дверь толстячок не стал.
А утром ввалился шеф с сенсационным результатом проверки моих голословных утверждений и снова начал втолковывать мне, что в стране – полная разруха и без него я пропаду. Бесполезно было объяснять ему, что когда-то, то ли в семье, то ли в школе, мне все-таки смогли привить некоторые моральные нормы и поэтому я не могу работать на всяких подозрительных личностей, к каким, со вчерашнего дня, причисляю и его, моего шефа.
Шеф ввалился не один, а в сопровождении четырех крепких парней, морда каждого из которых (по моему субъективному мнению) явно просила кирпича. Толстячок жаждал продолжения, и он настолько мне осточертел, что я с удовольствием поменяла бы его на любого из этих мордоворотов, которые, впрочем, тоже не вызывали у меня особой симпатии.
– Да сядешь ты, наконец! Хватит носиться, ты меня нервируешь, – высказался толстячок.
Я его нервирую! А он меня не нервирует, слизняк прокисший! К своему несчастью, толстячок попытался подкрепить слова жестом и потянул меня за руку. Этого было вполне достаточно, чтобы переполнилась чаша моего терпения: я вырвала руку, схватила настольную лампу, ударила ею толстячка по голове и вылетела из комнаты. И, конечно, тут же наткнулась на одного из этих мордоворотов.
Слышался стон толстячка, поверженного лампой, из соседней комнаты доносился грозный окрик шефа: «В чем там дело?» – так что сообразить, что к чему, даже совсем тупому парню было вовсе нетрудно. Я так и подумала, что он потащит меня к шефу. Но мордоворот подтолкнул меня к темной прихожей и засунул за какой-то шкаф.
– Стой тихо!
Я не возражала.
– Где она? – выскочил шеф.
– Не знаю. Убежала куда-то, – равнодушно пояснил мордоворот.
– Что значит «не знаю»?! Я не понимаю таких слов! – возопил шеф. Он, действительно, многого не понимал. – Как она могла убежать? Она не могла далеко убежать! Найти немедленно!
– Ладно. О кей, шеф, – согласились мордовороты и помчались на поиски.
Шеф вернулся в свою комнату, толстячок поплелся к нему жаловаться, и поэтому никто не заметил, что один из мордоворотов, не афишируя своего появления, извлек меня из-за шкафа и, схватив за руку, потащил на лестницу. Все мои силы ушли на то, чтобы не споткнуться и не разбиться на темных незнакомых ступеньках, поэтому я не спрашивала, куда он меня тащит и зачем. Мордоворот открыл замок, висящий на двери подвала, впихнул меня в темноту и снова запер за мной дверь.
– Ну, что, нашел? – послышались голоса других мордоворотов, возвращавшихся после неудачной погони.
– Наверное, сидит у соседей.