Листая старую тетрадь расстрелянного генерала
Я тщетно силился понять, как ты могла себя отдать
На растерзание вандалам?
Из мрачной глубины веков ты поднималась исполином
Твой Петербург мирил врагов высокой доблестью полков
В век золотой Екатерины...***
Ее голос становится выше, не теряя хрипотцы, и выводит слова, даже не понимая которые, сидящая в кресле русоволосая девушка сжала руками подлокотники и уставилась в спину подруге.
Агата прошептала последние слова песни и выпрямилась. Повисла тишина, нарушаемая только потрескиванием дров в камине.
- Слушай, это... потрясающе. Это как гимн.
- Это и был своеобразный гимн.
- Сыграй еще, а? Это потрясающие песни... я понимаю, о чем ты поешь, хотя не знаю этого языка... Агата, ну пожалуйста!
- Про родину больше не буду.
- Не хочешь?
- Не знаю просто.
- Тогда давай про любовь.
- Одну песню. Горло болит.
- Ладно.
Агата поворачивается обратно к роялю и начинает играть, вдруг резко обрывая музыку.
- Что такое?
- Нет, ничего.
Она начинает снова, скользя пальцами по клавишам, и шепчет первые строчки, делая голос все громче и почти срываясь на крик в припеве.
Всё как будто шло своим путем, медленно и верно.
Успех в делах, семья и дом лечили раненные нервы.
Не будили звездные дожди моего воображения,
И превратились виражи в плавное скольжение.
Скажи, откуда ты взялась, моя нечаянная радость,
Несвоевременная страсть, горькая осладость,
Нарушив мой земной покой ты от какой отбилась стаи,
И что мне делать с тобой такой, я не знаю.
Вздрогнул как от выстрела мой дом, стены закачало,
Когда в окно твоим крылом счастье постучало.
Понимал ли дом, что он для меня стал тесен,
Оставив незакрытой дверь и окна не завесив.
Скажи, откуда ты взялась и опоздать не испугалась,
Моя неведомая страсть, моя нечаянная радость.
Нарушив мой земной покой, ты от какой отбилась стаи,
И что мне делать с тобой такой, я не знаю.
Мой уютный замок из песка стал как-будто ниже,
И заменили облака рухнувшую крышу.
Ты смотрела. как под крышей той разгорались страсти,
Сказав, что на беде чужой мы не построим счастье.
Да, я бы мог, конечно, отпустить тебя, но это не поможет
Чужому горю, ведь простить меня мой дом уже не сможет.
Расстаться можно и любя, боль рассосётся понемногу,
Но только обманув себя, мы обмануть не сможем Бога.
Скажи, откуда ты взялась и опоздать не испугалась,
Моя неведомая страсть, моя нечаянная радость.
Нарушив мой земной покой, ты от какой отбилась стаи,
И что мне делать с тобой такой, я не знаю.****
Черноволосая девушка прошептала последние слова, с усилием закрыла крышку над клавишами, залпом осушила бокал и уронила лицо в ладони, не давая непрошенной влаге потечь с подбородка.
- Агата? Агата, ей, ты чего!
- Ничего, сейчас пройдет. Прости, Брит, я сегодня больше не буду играть.
- Ты ведь ему играла?
- Брит...
- Да ему, понятно это! Знаешь, я по-русски не понимаю ничерта, но... Это потрясающе. Если ты так поешь... то я понимаю, почему тебе не нужен никто. Ты любишь этого Локи.
- Не говори ерунду, Брит!
- Мне только не рассказывай, ладно! Ты знаешь, куда он уехал?
- Нет.
- Нда... ты пыталась его найти?
- Нет. Это бессмысленно.
- Агата, ты...
- Дура, знаю. Ладно, хватит об этом. Я есть хочу!
Бритни укоризненно качает головой, обнимая за плечи сидящую за роялем девушку.
- Я достала пиццу. Разогреть?
- Давай.
Агата поднимается, и обе девушки скрываются в дверях кухни.
Туман над бездной рассеивается, и двое – златоволосая женщина и огромный воин – вновь смотрят в мерцающую мириадами звезд пустоту.
- Признаю, моя царица, я имел неверное мнение об этой смертной.
- Не такой уж и смертной, Хеймдалль, – женщина улыбается сама себе.
- Моя царица?
- Мой сын отдал за ее жизнь свое могущество. Это просто так не проходит, – она разворачивается и шествует по мосту обратно, оставляя воина удивленно смотреть ей вслед.
Прошло несколько дней с того момента, как царица стояла на краю Бивреста.
Стояло прохладное туманное утро, отражавшее настроение Фригг, когда она направилась в покои младшего сына.
Он успокоился. Принял свои силы и многое понял. Пришло время поговорить.
Остановившись перед дверями, она взмахнула рукой, и резные волки учтиво склонили головы, пропуская свою царицу.
В покоях было тихо, только из-за дверей кабинета доносилась приглушенная возня. Женщина подошла к ним и подняла руку, чтобы постучать, но дверь резко раскрылась.
- Мама! Зачем ты пришла?
- Нам надо поговорить, Локи.
- Это срочно? Я...
Фригг заглянула через плечо сына и увидела на краю стола, заваленного книгами и заставленного пробирками, альбом в кожаном переплете с тиснеными золотыми рунами.
- Сиф уже отдала тебе альбом, как я вижу.
- Откуда ты...
- Это я дала его ей. А она... она все сделала правильно.
- Его создала ты, этот альбом?! Это подделка?! – кулаки Локи сжимаются, заставляя костяшки пальцев побелеть от напряжения.
- Нет. Я просто забрала его из ее комнаты, оставив такой же. Разве ты не чувствуешь, как страниц касались ее руки?
- Чувствую... Почему ты отдала его Сиф, мама? Почему не сразу мне?
- Тебя не было в Асгарде, а она тоже скучает, Локи. Ведь там и для нее были стихи.
- А остальные?
- Для тебя.
- Почему ты так уверена?
- Потому что все это время я наблюдаю за ней. Она тоже скучает.
- Я не пойду в Мидгард.
- Почему?
- Потому, что она права. Я не хочу смотреть, как она стареет.
Улыбка Фригг становится хитрой, в голубых глазах зажигаются озорные огоньки, и она снизу вверх смотрит на сына.
- Мама? – он ещё не верит, но надежда уже разгорается в его глазах.
- Да, Локи. Да.
- Это невозможно!
- Ты отказался от своего бессмертия ради нее.
- И что? Мое могущество и мое бессмертие осталось при мне!
- В тебе две сущности, мальчик мой. И они обе практически бессмертны. Вспомни об этом.
- Ради чего все это было, мама? Ведь она выполнила клятву, почему ко мне тогда не вернулась магия?
- Она бы вернулась к тебе с ее смертью.
- Но отец сказал...
- Отец дал тебе выбор, мой мальчик. И ты все сделал правильно. Я горжусь тобой, Локи.
- Она знает?
- Нет.
Локи кидается навстречу матери, хватает её в охапку и начинает кружить по комнате, сшибая плащом и взлетающим подолом платья книги со стола.
- Мама! Я...
- Я тоже люблю тебя, Локи. Иди.
- Да. Спасибо тебе.
Локи опускает улыбающуюся женщину на пол и пулей вылетает из комнаты. Фригг выходит следом за ним, махнув волкам на закрывающихся за ее спиной дверях, и с довольной улыбкой шествует по коридору.
- Жена моя!
Она останавливается, глядя на приближающегося к ней статного мужчину, один глаз которого прикрывает золотая пластина.
- Да, Один.
- Зачем ты это сделала?
- Потому, что считаю это правильным. Не ты один такой умный, милый, – она поднимает руку и гладит его по щеке, пробегая пальцами по волоскам седой бороды.
- Фригг!..
- Давай поговорим об этом после?
Она смотрит снизу вверх, прищурившись, и на губах мужчины начинает играть улыбка.
- Ты слишком торопишься.
- Ой ли?
Он предлагает руку супруге, и они скрываются за поворотом дворцового коридора.
*имеется в виду дата 19 августа 1991 года – начало августовского путча в Москве.
**Игорь Тальков – Чистые пруды.
***Игорь Тальков – Россия.
****Игорь Тальков – Моя любовь.