Тщательно выделанные шкуры, мех которых сверкал на солнце. Поделки из кости. Множество черепов убитых зверей и чудовищ севера. Даже черепа хомо встречались. Великая честь, с точки зрения ликанов. Значит всевождь считал их былых хозяев достойными врагами.
Даже для знатока языка ликанов, а выучить его непросто, имена ликанов слишком сложны и труднопроизносимы. К тому же ликаны-воины не любят обращение по имени, предпочитая прозвища. А у всевождя этих прозвищ насчитывалось не меньше десяти, так что в общении с ним Та’Энди предпочитала просто титул, его сокращенную версию. Полный титул был сродни ликанским прозвищам, очень длинный, красочный и совершенно непроизносимый для любого не ликана, даже прекрасно знакомого с языком воинственных племен.
— Вы становитесь плохим предвестником почтенная Та’Энди, — лениво отметил всевождь, когда они обменялись приветствиями. — Я вновь потерял множество своих воинов, как и тогда в городе. А ваши поиски все так же бесплодны.
— Вы сами отказались посылать под землю кого-то из шаманов, — напомнила видящая.
— Мы не станем нарушать древние запреты по такому малозначительному поводу, как несколько жалких беглецов.
— Эти жалкие беглецы вновь перебили сотни ваших отважных, сильных воинов, — отметила Та’Энди, щадить самолюбие ликана она не собиралась.
— Среди них был маг, — нахмурился всевождь, шерсть на его голове вздыбилась. — Никто не говорил нам про мага! Да и правила насчет древних руин забытого пути писались не нами. Вы их придумали, — напомнил он. — Любым обладающим даром вход в них закрыт.
— Наша ошибка, признаю. — Та’Энди сочла за лучшее сделать шаг назад и извиниться.
Для ликана всевождь обладал поистине железной выдержкой, но лишний раз злить его не стоило. Не то чтобы он ей навредит, просто не сможет. Но ликаны своенравны и обязательно найдут способ, чтобы отомстить. В мелочи, сущей ерунде, но отомстить. С удовольствием растерзают того же ушедшего в пустошь мага-предателя. А потом повинятся. Скажут, что не узнали его. Не успели отдать нужные приказы. Или придумают что-то другое.
Тоже инструмент, но не такой послушный, как предатели хомо или варгары. И куда более опасный. Жаль что остальные альвы этого не видят. Слишком привыкли, что дикари послушны воле Великого леса.
— Погибло много достойных воинов наших друзей-варгаров. Без них мы стали хуже видеть, — продолжила Та’Энди, возвращаясь к своей главной миссии. — А окрестные горы, как выяснилось, таят немало сюрпризов. Стоит присмотреть за ними внимательно.
— Все пытаешься найти и поймать того хомо? — понимающе кивнул всевождь, оскалив верхние клыки, что означало улыбку. — Чем он так интересен?
— Неважно! — отрезала Та’Энди, отчитываться перед ликаном, будь он трижды вождем всех вождей, она не собиралась. — Но за горами следует смотреть внимательно, это в наших общих интересах!
— Я отправлю воинов и назначу дополнительные патрули… — отмахнулся всевождь. — Что-то еще?
— Нет, не смею больше отнимать внимание сильнейшего, — слегка польстила Та’Энди.
— Ступайте, почтенная, — благосклонно кивнул ей ликан. — Наше дело не пострадает.
Стоило видящей повернуться к нему спиной, всевождь мысленно расхохотался. Глупое дитя даже не поняла, что с ней играют. Попытки юной альвы его задеть были настолько смешными, что с трудом удавалось сдерживаться, разыгрывая негодование и даже ярость.
Пусть по сравнению с веком альвов его срок всего лишь миг в вечности. Пусть. Но и меняются дети Великого леса очень медленно. Так же медленно, как и взрослеют. Несмотря на прожитые годы, превосходящие его собственные, эта видящая слишком молода. Недавно оперившийся птенец, только вставший на крыло.
Но птенец занятный, странный — этого не отнять. Слишком много не свойственной детям Великого леса кипучей энергии, действия. И всевождь готов был отдать немалый кусок оставшихся ему лет, чтобы узнать, с чем это связано? Почему странная альва заинтересовалась каким-то жалким хомо? Зачем так торопится от него избавиться?
Впрочем, сейчас у него есть другие дела.
Взгляд всевождя упал в ту сторону, где за шкурами его шатра был вход в занятую хомо долину. Где-то там, в глубине гор покоилось старое наследие иного пути.
Пусть имперцы, да и альвы с варгарами — можно подумать он не замечает этих полупрезрительных взглядов — считают ликанов дикими, необузданными, недалеко ушедшими от животных. Перед его глазами наглядное доказательство того, что когда-то мир был иным. Возможно плохим, даже ужасным, смотреть на раны измученной земли больно даже сейчас, но иным.