Тем временем соседка по креслу спросила, для чего было забираться так высоко? Совершенно случайно я знал, почему: мы пересекали трассу межконтинентальных дальнобойщиков с рейсами типа Лондон – Сингапур. Над нашей страной она шла примерно по линии Орал – Актобе – Жезказган – Мойынты – Достык. Тяжёлые дальнобойщики с запасом топлива на 16-17 часов полёта на самые большие высоты не лезли и шли на высотах 30-35 тысяч футов. Выше им было тяжело так далеко и долго лететь, ниже невыгодно – воздух уже не такой разрежённый. Поэтому ближнемагистральные борты, в основном на пропеллерных самолётах, пересекали их трассу снизу, на высотах 21-24 тысячи футов, а наш кэп пошёл вЕрхом, 39 тысяч футов. Полупустой по топливу самолёт рейса с Алматы до Кокшетау это вполне себе позволял.
Тут появился кабинный экипаж с катящимся столиком, который предлагал по прейскуранту, вложенному в кармашек каждого кресла, разные няшки. За отдельную плату наличными. Стаканчик чая, батончик или мармеладка – по $0,80; сэндвич $2,6; сэндвич в комплекте с напитком $3,15$; кондитерское изделие с напитком $1,05; пакетик солёных сухариков и баночка пива $1,60; тарелочка салатика с напитком $3,70; лапша или пюрешка Роллтона, упаковка «Принглс» – по $1,30;баночка пива «Карлсберг» – $1,60;стаканчик вина $4,7–5,8; бутылка Шампанского $6,6; рюмашка напитка покрепче $5,3; рюкзачки и мягкие игрушки $9,2– 10,5. Желательно без сдачи. Банковские карточки они принимали только на самых долгих своих рейсах из Алматы в Орал...
Караганды с Нур-Султаном остались где-то в стороне, а мы потихоньку добрались до Казахстанской Швейцарии в Боровом. Первым в окошке замаячили озеро и посёлок Катарколь. Студенты местного финансового техникума только приступали к своим занятиям, когда мы сначала пролетели поперёк длинной косы южного берега озера, над самим посёлком, затем над берёзовой рощицей возле него, «Приозёрным» и Учебным центром KEGOC, граница между которыми с такой высоты в заснеженном лесу не угадывалась. Под крыло ушёл пансионат КТЖ имени Сакена Сейфуллина, парочка лесных просек и автодорога, и мы оказались над самым фешенебельным из местных пляжей, расположенным на берегу покрытого льдом озера Бурабай.
Село Бурабай заметно разрослось в сторону Щучинска. В дымке пропадал посёлок Окжетпес, Бурабайский зоопарк казался нежилым и заброшенным, чуть за ним притихло озеро Большое Чебачье. У самого краешка иллюминатора промелькнула скала Жумбактас, а монумента Аблай Хану мы уже отсюда не увидели. Над развязкой дорог, под мостом которой я ровно 12 лет назад ловил на 8 Марта паровозики, кэп начал снижаться. Потусив минут двадцать над молочными реками и кисельными берегами Кокчетавщины, он заложил лихой разворот и притёрся к полосе со стороны Омска.
Несмотря на то, что нам говорили, что выпустят из самолёта самыми первыми, чтобы пофоткать, выбрались мы только общим порядком. Едва я успел сойти с трапа, как немедленно был атакован агашкой – корреспондентом одного из акмолинских областных СМИ. Вот так, прямо с ходу, да что-то ещё и наговорить в микрофон – ну, блин, не умел я этого никогда! Отчего всегда завидовал людям с языком без костей, радиоведущим, и могущим по заказу базарить часами на произвольную тему. Ну что поделать, если я интроверт?!?
Тем временем внутри аэропорта вовсю разворачивалось действо по нашей торжественной встрече. Оркестр мальчиков-зайчиков бодро выколачивал из своих бубнов и барабанов что-то торжественное. Рядом гарцевал актёр, одетый в костюм ростовой куклы льва «Fly Arystan». Тут же включили кольцевую ленту транспортёра, на которой татешки из пассажирок пытались получить свой багаж. Одновременно накрывали столы для праздничного фуршета.
Потом началась официальная часть. Трое или четверо агашек несколькими ножами разрезали огромный торт цвета авиакомпании, украшенный её логотипами. Рядом на другом столе раздавали разные няшки в виде канапешек и фруктов на шпажках, и стоял огромный самовар. Пока народ там от души угощался, мы по очереди выскочили из здания аэропорта в сторону выхода в город – за стоянкой автомашин прятались за деревьями два самолёта-памятника Як-40 былой кокшетауской авиакомпании. Пытаясь доскакать до этих бортов, я насмерть застрял в сугробе нанесённого за зиму снега, и мне стоило немалых трудов выкопаться оттуда обратно...