Миша прокашлялся, лёг грудью на стол и вытянул шею, пытаясь поймать взгляд мальчишки, голова которого укрылась за плечом Снежанны. Его лежащие на столе большие руки сжались в тяжёлые кулаки.
— Слушай, Кузнецов… — начал он. Саша тут же выпрямился на своём стуле и уставился на него. — Так вот, Кузнецов… То, что ты сейчас сказал, нужно доказывать фактами, понял? Иначе это будет называться клеветой. За такое и по морде схлопотать можно!
Саша кивнул.
— И по морде можно, и заявление в милицию или в прокуратуру накатать. Помогите, люди добрые, меня оболгали! Только ты не всё понял, Миша!
— Что тут непонятного?
— Все вы к этому делу вообще никакого отношения не имеете! Просто случайные свидетели в одной игре. Статисты. Вилен там, на капустном поле, бросил мне перчатку. Я её поднял и сейчас на ваших глазах отхлестал его ею по физиономии. Этим самым я вложил в его руки оружие против себя. Теперь давай посмотрим, как он этим оружием распорядится. Будь терпелив. Вот увидишь, дело быстро разъяснится!
Он повернул голову в сторону Вилена.
— Почему молчишь, Вилен? Парируй как-нибудь. Скажешь, неправда? Твой папенька тебя и твоего младшего брата в свои дела обычно не посвящает, но в тот раз у него был с тобой очень долгий и обстоятельный разговор. Всё, что он задумал и проделал, ты знаешь во всех деталях! Что, зачем, почему и как!
Вилен зло ощерился.
— Я именно так и поступлю, как ты сказал. Прямо отсюда отправлюсь в прокуратуру и напишу там заявление о клевете!
Саша невозмутимо кивнул.
— Вот, Снежанна! Что и требовалось доказать! Это именно то, о чём я тебе говорил! Умный человек на его месте насторожился бы. Во-первых, я намекнул ему о существовании неких других фактов. Он не обратил на это внимания. А зря! Факт факту рознь! От иных фактов головы с плеч катятся… Во-вторых, умный человек, прежде чем бежать к прокурору, для начала посоветовался бы со своим отцом. Всё же речь шла именно о нём, и отвечать, если что, придётся тоже ему.
Он усмехнулся, глядя на свои сложенные на столе, сцепленные в замок руки.
— Вилен ведь не знает точно, чем я располагаю. Может быть я и блефую, но вдруг всё же нет? Что тогда? А тогда я прихвачу с собой целую кипу документов, подтверждающих мои слова, если меня потащат в прокуратуру! И фотографии, и магнитофонные плёнки, и пару липовых накладных с того промтоварного склада, которым его папенька заведует, и образцы финансовых проводок, показывающих тот алгоритм, с помощью которого он сделался тайным советским миллионером. У меня ведь много всякой дряни на него скопилось…
— Вилен! — прогремел Миша, поднимаясь со своего места. — Почему ты молчишь? Это что, правда?!
Поза секретаря изменилась. Развалившись на стуле он молча глядел на Мишу и криво улыбался. Сейчас он уже не выглядел тем красавчиком, каким его знали все.
— А зачем?! — чуть не крикнул Миша. — Чего ты этим добился?!
— Этим было положено начало карьере… — негромко пояснил Саша, тоже вставая со своего стула. — Партийной карьере, если ты не понял… Не собирается Вилен становиться врачом. Диплом ему нужен постольку-поскольку. Чтобы было высшее образование. Какое именно — ему и его отцу без разницы! Их ближайшая цель — кресло инструктора горкома комсомола! После этого или же горком, или обком партии. Это насколько у папеньки денег хватит. Не дешёвые там места…
— Ты что такое говоришь?! — возмущённо завопил сидящий слева от него круглолицый и узкоглазый парень. Он вскочил со своего места и поймал Сашу за лацканы курточки. — Ах, ты вражина!
От захвата Саша освободился вмиг. Просто положил пальцы на его кулаки и парень с криком боли, перевернув свой стул и чуть не упав при этом, отпрыгнул назад.
— Извини… — сказал Саша, выходя из-за стола на свободное пространство комнаты. Он поднял упавший стул и поставил его на место. — Не хотел сделать тебе больно. Нужно было привести тебя в чувство. Чего ты так эмоционально реагируешь? Главное, сидел себе спокойно, когда я Вилена хлестал, а тут просто взбесился! Что именно тебя так задело? Что места продаются? Так не все же. Те места, на которые из Москвы назначают, не продаются. Если и продаются, то не здесь. Ты думаешь в обкоме партии нет таких же продажных инструкторов, как в горкоме комсомола, которые за нужного человека могут слово перед первым замолвить? Ещё как имеются! На этом такие папеньки, как папа Вилена, и держатся.
Миша грохнул обоими кулаками по крышке стола и заорал:
— А ну-ка сядьте все! — лицо его покраснело от гнева. — Наиль, сядь! И ты, Кузнецов, садись! Нет! Наиль, встань-ка к двери! Никто из этого кабинета не выйдет, пока я не разрешу, понятно! И ты тоже, Вилен! Сядь, я сказал! А то я прямо сейчас тебе в пятак заеду!