16 ноября 1971 г.
Никак не могла она сосредоточиться на уроках. Сходила на кухню полюбоваться на Тишку. Тот всё никак не может насытиться. Из кухни почти не выходит. Наголодался в тайге малыш… Поймала его за длинную заднюю ножку, вытащила из-под стола, пощупала животик. Битком набит! Укоризненно покачала головой, а Иванка смеётся:
— Не буду, не буду! До завтра больше ничего не получит! Саша тоже сердится. А он так жалобно мяукает, что у меня просто сердце разрывается.
Села на стул, усадила его к себе на колени, почесала за длинным ушком, погладила бочок с выступающими рёбрышками. Не хочет сидеть. Вывернулся из-под рук, неловко спрыгнул на пол и бегом к ногам Иванки! Посмеялись с ней вместе, но тут же в душу вернулась тоска. Поднялась со стула, отошла к окну, постояла там, скрестив руки под грудью, глядя на подсвеченные луной облака.
Нужно пойти и поговорить с мамой. Она как нарочно сегодня с работы раньше обычного вернулась. Просто сказать ей, что задержка. Может, ничего страшного. Даст какие-нибудь таблетки, и всё придёт в норму. Чего ты трусишь? Не убьёт же она тебя в конце концов! Ну же! Сколько можно бояться?
Тяжело вздохнула и поплелась вон из кухни. Если бы оглянулась, поймала бы на себе сочувственный взгляд Иванки. Не оглянулась. Подошла к открытой двери маминой комнаты, постояла в нерешительности. Ещё раз вздохнула, подняла голову и вошла.
Мама сидит за своим столом и что-то быстро пишет в толстой тетради. Горит настольная лампа. Другого света в комнате нет. На столе пара раскрытых книг, какие-то бумаги. Обстановка с самого детства знакомая — мама работает.
Прошла к кушетке, села. Дотянулась до выключателя торшера, зажгла его, но тут же снова погасила.
— Чего тебе, Натка? — не поднимая головы спросила мама. — Заняться нечем?
— Да нет, есть чем… Мам, что-то у меня задержка большая, — сказала спокойным, даже равнодушным тоном, а у самой сердечко сжалось.
Мама кивнула, продолжая писать:
— Большая — это сколько?
— Сегодня пятый день… Даже, наверно, шестой.
— Нигде ничего не болит?
— Нигде.
Мама прекратила писать, отложила ручку и развернулась на стуле боком. Забросила руку на спинку и оценивающе посмотрела на неё.
— Так… Сношения с кем-нибудь были?
— Зачем?… Почему ты спрашиваешь? — а сама покраснела так, что аж уши запылали.
— Почему спрашиваю? — мама поднялась со стула, подошла и уселась на кушетку рядом. — Хочу исключить возможную беременность. Так были или нет?
Это не мамин голос. Так говорят врачи. Спокойно и даже равнодушно. Ну правильно, для них-то это никакая не проблема.
— Были, — кивнула и посмотрела маме прямо в глаза. Впрочем, долго выдержать её взгляд не смогла, опустила голову.
— Когда в последний раз?
— Всего один раз было… Две недели назад. Седьмого вечером. Думаешь, это беременность?
— Не знаю. Возможно… Нужно будет анализы сдать, тогда… Впрочем, зачем анализы? Сейчас Малыша спросим!
— Нет, не надо! Лучше анализы! Не надо, мам…
Мама помолчала, не отрывая от неё взгляда. Потом вздохнула.
— Ну ладно, не надо — так не надо. Рассказывай!
— Что рассказывать?
— Кто он такой? Сколько ему лет? Что между вами? Любовь или так — потрахаться захотелось?
— Нет никакой любви… — опустила голову. Слова едва выходят из губ. — И не хотелось мне ничего.
Мама оторопела.
— Стоп! Что-то я ничего не понимаю! Любви нет, потрахаться не хотелось. Он что, насильно тебя взял? Что ты мне голову морочишь, Натка?
— Ну… там… как-то всё непонятно получилось… — аж спина вспотела, так трудно дались ей эти простые слова.
Голос Сашки. Уже стоит в дверном проёме. Взгляд вопросительный.
— Звала? Что это с ней?
— Ну-ка, зайди!
— Мама!
— Не мамкай! — рассердилась мама. — Сама не можешь толком рассказать, я его спрошу! Уж он-то мне не соврёт!
Сашка вздохнул и тихонько сказал:
— Прости, Натка! Это ведь форменное изнасилование было. Почему меня не позвала?
— Не было никакого изнасилования!
— Ну не знаю… Если один тебе на ноги навалился, а второй рот заткнул и трусы с тебя стаскивает, то, по-моему, это самое что ни на есть настоящее изнасилование. Чего ты их выгораживаешь?
— Что?!!! — мама вскочила на ноги и в совершеннейшем изумлении уставилась на неё. — И ты столько времени молчала?! А ты почему раньше не сказал?!
— Почему, почему… — Сашка тоже разозлился. — Потому же, почему и она! Ты бы на себя в зеркало посмотрела, так сразу бы поняла, чего мы оба боялись!
— Они извинились, — вмешалась Натка. — Поняли, что натворили и извинились…