Мы добрались до сельской площади, зашли в магазин, и Джош взял корзинку.
— Может, приготовим завтрак на всех? — спросил он. — Думаю, так бы поступил хороший куратор.
Я кивнула. Мы взяли горячий шоколад, молоко и яйца, а затем он кинул сверху сахарную пудру и цветную посыпку.
— Ты собираешься испечь им торт на завтрак? — удивилась я. — Тебе же нужно на работу…
— Доверься мне. У меня четыре младшие сестры, я умею устраивать крутые утренние пикники.
Когда мы вернулись, в корпусе Ди по-прежнему стояла тишина.
— Ух ты, какой у вас порядок, — рассмеялся Джош. — Наша кухня за прошлый год ни разу так не выглядела.
Я фыркнула:
— Я скучала, вот и убралась.
Он достал миску и начал смешивать глазурь.
— Можно я воспользуюсь этой сковородкой?
Я кивнула:
— Да, это моя. А что именно ты делаешь?
Когда Джош разбивал яйца, на кухню зашел Коннор. Он явно не утруждался выбором одежды, так что явился во флисовых шортах и футболке с надписью «ПОРА ИСПАЧКАТЬСЯ». Коннор врезался в стену и отрикошетил на стул.
— Хочешь чаю? — спросила я.
Он опустил голову на стол и простонал «да», а в следующий миг на кухню вплыла Либерти в шелковых шортиках, майке и гольфах.
— Вы печете?
Джош кивнул, а Коннор приглушенно засмеялся в стол.
— Ты так ржачно говоришь «печете». Пи-и-и- и-и… че-те.
У Либерти был самый сильный ливерпульский акцент, какой я только слышала.
— Пи-и-и-и-и-че-те, пи-и-и-и-и-че-те! — проорала она Коннору на ухо и села на соседний стул.
Я начала намазывать масло на хлеб. На целую кучу хлеба. А Джош схватился за миску с глазурью.
— Что ты делаешь? — Я оглянулась через плечо. — Хочешь покрыть глазурью яичные сэндвичи?
— На вид мерзота, — сказала Либерти.
— Мир-за-та, — передразнил Коннор, и она легонько его пнула.
— Когда готовишь яичный эльфийский хлеб, нужно выбросить из головы все запреты и довериться своему сердцу. — Джош соскреб яйцо на кусок хлеба и зажал его сверху другим.
— Как-то слишком глубоко для меня, приятель. — Коннор глотнул чая. — Похоже на хрень из «Властелина колец».
Понаблюдав, как Джош поливает сэндвич глазурью и покрывает разноцветными шариками обсыпки, я ринулась к своей полке в шкафу и достала формочки для печенья, которые заставила купить маму, хотя никогда ничего не пекла.
Я выбрала формочку-утку и вдавила ее в хлеб.
— Ты всерьез притащила формочки для печенья в универ? — ухмыльнулся Джош.
— А ты всерьез превратил готовку яично-эльфийских бутербродов в поэзию и жизненную мантру?
К нам присоединились Негин и Бекки. Обе полностью одетые.
— Никто из нас за ночь не умер, — улыбнулась я.
— Я была на грани, — отозвалась Негин. — В моей комнате холодрыга.
Бекки замялась у микроволновки, как будто не знала, имеет ли право присесть.
— Бекки… — Джош оттащил от стола один стул. — Ты готова изменить свою жизнь?
— Хочешь чашечку чая? — Я улыбнулась максимально ободряюще.
— Спасибо, — едва ли не прошептала Бекки и села возле Либерти.
Джош положил яичный сэндвич в форме утки перед Коннором.
Тот выпрямился, подозрительно прищурился и сунул весь кусок в рот. Прожевал, проглотил, а потом встал, от души обнял Джоша и провел его за руку по кухне.
— Ничего прекраснее я в жизни не ел. Следующие три года я питаюсь только этим. Я тебя люблю.
— Негин, тут есть ракета. У тебя как раз такая на стикере с именем. — Я погрузила в очередной сэндвич формочку-ракету.
— Думаю, тарелки лучше не трогать без необходимости. Как и ножи и вилки, — сказал Коннор. — Если что-то можно есть руками, то руками и едим. Политика корпуса Ди.
Негин явно сомневалась и в такой политике, и в глазированном яичном сэндвиче. Она принюхалась и только потом укусила.
Джош вырезал для Бекки динозавра, а я сфоткала, чтобы показать маме, насколько удачным вложением оказалась покупка формочек.
А потом Джош залпом допил чай и встал:
— Мне пора на работу. А вы обязательно сходите на ярмарку для первокурсников.
— Хочешь, дам свой джемпер? — предложила я, но тут глянула вниз. Джемпер был белый с блестяще-фиолетовым контуром кроличьей головы. — Или… поищу другой.
— Не волнуйся, — улыбнулся Джош. — Уверен, мне и этот подойдет.
Это напоминало помесь барахолки с цирком. Сотни столов хаотично разбросаны по огромному залу, кругом цветастые, нарисованные от руки плакаты с рекламой спортивных команд, кружков по интересам и всевозможных обществ и их излишне активные для столь раннего утра представители в диких нарядах и с широченными улыбками. Куда ни повернись — кто-нибудь тебе орет, машет, сует в руку листовку, ручку или печенье.