— Как тебя зовут? — спросил Секси Препод.
— Люк. — Он выглядел слегка взволнованным.
Неужели я стала свидетельницей волнения Люка Тейлора? Оно ему шло.
— О чем ты думаешь, когда я говорю «воспоминания», Люк?
А теперь он занервничал.
— Эм… не знаю. Может, крайности? Ну вроде как в нашей голове остается либо что-то очень плохое, либо что-то очень хорошее.
Преподаватель записал все на доске, а я скопировала, медленно, слово в слово. Мы записали наши самые ранние воспоминания и цвета, которые с ними ассоциируются. Затем воспоминания о школе, о праздниках. Мы говорили о том, можем ли придумывать воспоминания и почему многие из нас помнят одно и то же.
Горшковолосая Мэри подняла руки поправить прическу, и я наконец прочитала ее татуировку. «Любила. Люблю. Буду любить». Мэри-живу-на-всю-катушку, мать ее. Когда она успела полюбить? И откуда взялась уверенность, что будет любить и дальше? Я срочно нуждалась в ответах.
А потом начала гадать, заговорит ли со мной Люк и упомянет ли квиддич. Когда Секси Препод объявил пятиминутку для похода в туалет, некоторые встали и ушли, а я достала телефон. Люк сидел через проход, старательно копируя записи с доски. Я хотела сказать ему что-нибудь небрежное и обдающее презрением, но в голову ничего не лезло. Почерк у него был умеренно корявым, типичным для парня.
Я включила камеру и медленно подняла телефон, стараясь выглядеть естественно. Затем нажала «снять» и быстро опустила руку. Еще раз записав фразу, которая уже была в блокноте, я снова взяла телефон.
«Неоспоримое доказательство. Люк Тейлор САМЫЙ ГОРЯЧИЙ ПАРЕНЬ НА ЗЕМЛЕ». Для пущего эффекта я добавила два выпученных глаза из ноликов и отправила снимок Фрэнки.
Вернулся Секси Препод. Люк проверил свой телефон и тут же отложил, копируя с доски последнюю запись.
— Два человека могут пережить одно и то же событие, — сказал преподаватель. — Но их воспоминания будут существенно отличаться. Ибо воспоминание — это не событие как таковое, а мы сами. То, какие мы есть и как воспринимаем мир.
Я подумала о Флоре и ночном катании на великах. Интересно, как она все запомнила? Вдруг очень захотелось спросить. Разговор в аудитории затрагивал уже довольно глубокие темы. Народ делился своими самыми ранними воспоминаниями.
— У нас с сестрой был плюшевый мишка по имени Норвин, — сказала Мэри. — И вот она клянется, что он был оранжевый, а я уверена, что фиолетовый. И мы обе уверены на сто процентов, вот что странно.
Секси Препод улыбнулась:
— Что эти воспоминания говорят о каждой из вас?
— Что одна из нас ошибается? — пожала плечами Мэри.
Он кивнул:
— Вот вам история. В ночь, когда Тед Хьюз и Сильвия Плат встретились на вечеринке в Кембридже, оба они вернулись в свои комнаты и написали об удивительном, мощном, взрывоопасном чувстве, связавшем их мгновенно. Столь важном для них, что оба сразу же все задокументировали. Начало любовной связи. Хьюз пишет о синей бархатной ленте в волосах Сильвии, а она — о красной бархатной ленте в своих волосах.
— Ей-то, наверное, лучше знать цвет, — заметила Мэри. — Это же ее лента.
— Возможно. Это первое, что приходит в голову. Вот только во всех стихах Плат ассоциирует себя с красным цветом. А в поэзии Хьюза она же связана только с синим.
— Что это значит? — спросил кто-то из парней.
Секси Препод пожал плечами:
— Не знаю. Что он всегда видел ее с одной стороны, а она себя — с другой? Что думаешь, Люк?
Люк явно до сих пор волновался.
— Не знаю. Звучит пугающе. Словно никто никого не видит по-настоящему.
Преподаватель кивнул, и мы прочитали стихотворение Теда Хьюза под названием «Красный», и я едва не разрыдалась, потому что всегда все близко принимаю к сердцу. Когда Секси Препод вновь начал что-то писать на доске, я украдкой проверила телефон.
И испытала самую мощную физическую реакцию в своей жизни. Тело словно заклинило, рот наполнился слюной. Я даже испугалась, что могу грохнуться в обморок или блевануть.
— Воспоминания и сочинительство не могут существовать друг без друга, — вещал Секси Препод, а я, едва улавливая суть, пялилась в блокнот и стискивала руки в кулаки, чтобы не дрожали.
Я снова заглянула в телефон, убеждаясь… и в груди будто провернулся нож.
Самый худший момент в моей жизни. И он еще не закончился.
Я отправила сообщение Люку.
Отправила Люку… фотографию Люка.
Все вокруг словно замедлилось. Я почти почувствовала, как покидаю тело, но левая нога под столом отчаянно затряслась, возвращая меня на землю.