— Не знаю, почему вдруг вспомнил, — продолжил я, наслаждаясь взглядом ее сине-зеленых глаз впервые со дня ярмарки. — Десятый класс, да? В столовой. Ты была великолепна. Помню, как Аннабель случайно запулила свою туфлю в толпу, а ты свела все к шутке.
Фиби улыбнулась и опустила взгляд в чашку.
— Да, ты прав, это было в десятом.
Я пошел смотреть только потому, что Эбби играла Сэнди. В финальной сцене она выглядела до смешного сексуально в кожаных штанах и блондинистом парике. Вообще я даже подумывал прослушаться на роль одного из парней, но Рис так над этим ржал, что в итоге я струсил.
— О чем вы, черт возьми? — нахмурилась Мэри.
— Мы с Фиби вместе учились в школе, — объяснил я, и ее глаза округлились.
— Ох, блин, идеально! Может, используем это? Я почитаю стихи, а потом вы повспоминаете, как сидели рядышком на физике или типа того…
Мы с Фиби вновь переглянулись и улыбнулись.
Мэри покосилась на свой телефон:
— О, да чтоб вас, я опаздываю на репетицию. — Она вскочила, искусно взъерошив руками разноцветные волосы. — Кстати, у нас на следующей неделе концерт, приходите. Группа «Fit Sister», играем по вторникам в баре Гильдаса. — Мэри залпом допила кофе и грохнула чашкой по блюдцу. — В общем, поболтаем позже. Потрясный был мозговой штурм.
И она убежала, оставив нас с Фиби наедине.
От этой хрени с Френчи хотелось лезть на стену.
Я просто пыталась пересидеть тихонько, не пялиться на Люка, не говорить с ним и максимально быстро слинять из бара. Но упоминание «Бриолина» воскресило давно забытые мечты.
Мы выступали как раз в то время, когда Люк и Эбби Бейкер только начали встречаться. Каждый вечер я выходила с репетиции и видела, как он колотит футбольным мячом о стену, ожидая Эбби. А потом я возвращалась домой и предавалась безнадежным грезам о том, каково бы было, если бы вместо нее Люк ждал меня.
Теперь, когда Горшковолосая исчезла, сидеть рядом с ним стало просто невыносимо. И всякий раз, как я поднимала взгляд, перед глазами проплывало мое позорное сообщение. Слишком унизительно. Я схватила рюкзак и собиралась уже извиниться и уйти, но тут Люк заговорил:
— Что ж, Мэри милая… — Он вскинул брови. — Согласна?
Несмотря ни на что, я рассмеялась.
— Да. Очень милая.
Люк промокнул пролитый на стол кофе салфеткой.
— Но черта с два я сяду перед классом, чтоб макать печенье в чай и рассказывать о своих самых ранних воспоминаниях.
— Ага, я от затеи тоже не в восторге.
Я все не убирала руку с рюкзака, готовая сорваться в любой момент, как только разговор свернет не в то русло. Но нет, все шло хорошо.
— Видела ее татуировку? — спросил Люк.
Я кивнула:
— «Любила. Люблю. Буду любить». Со смыслом.
— Да. Хотя в целом смахивает на спряжение глагола из школьной программы.
— Точно. Представляешь, какие у нее стихи?
Люк снова поднял брови. Боже, какой же он обалденный. Я постаралась не думать об этом, так как именно мысли об обалденности Люка чаще всего доставляли мне неприятности.
— Да уж, — сказал он. — Возможно, стоит пожертвовать двадцатью пятью процентами оценки за первый семестр, только чтобы их услышать.
Мы рассмеялись, и я подумала: неужели это и значит быть взрослым? Настоящие взрослые могут отправить кому-то сообщение с признанием в вечной любви, а потом запросто пить с этим человеком дружеский кофе? Реальный мир правда так устроен?
— Я бы не хотела зубоскалить о Мэри, — призналась я. — Она мне в самом деле нравится. Если честно, мы с друзьями ею несколько одержимы.
Люк кивнул:
— Я тоже ею немного одержим. Она меня привлекает, но в то же время пугает.
Слушать о том, как его влечет к другой, — это уже слишком. Я сильнее стиснула лямку рюкзака, и Люк, наверное, заметил, потому что тоже схватился за сумку.
— Что ж, мы сошлись на том, что оба слегка одержимы Мэри. Уже хорошо. Ты сейчас в Ютланд?
Мы допили кофе и медленно побрели к общаге, будто шагая по тонкому льду. И все вроде бы потихоньку возвращалось к норме, но всякий раз, стоило между нами воцариться легкости и беззаботности, я вспоминала свое сообщение, представляла, как Люк его читает, и вновь мечтала провалиться сквозь землю. Я молилась, чтобы мы не столкнулись с Фрэнки и Негин, иначе уровень неловкости вообще зашкалит.
— А что там о воспоминаниях Теда Хьюза и Сильвии Плат? — спросил Люк. — Я вроде как на первом семинаре все прослушал.
Он не добавил: «Я все прослушал, потому что ржал как конь над сообщением, в котором ты назвала меня самым горячим парнем на земле», но наверняка об этом подумал. Впервые один из нас упомянул тот семинар, и я почувствовала, как краснеет моя шея. Чертова эсэмэсочная сыпь. Я потуже затянула шарф, чтобы ее прикрыть.