Я надела полупальто, спрятав под него волосы, и упаковала рюкзак. Нервы шалили — и не только из-за Люка, но и из-за презентации. Это ведь наш первый своеобразный зачет. По пути на семинар я словно черепаха втягивала голову в воротник, лишь бы никто не заметил прическу.
Сначала я думала, что Люк опаздывает, но потом увидела его ползающего на карачках по газону перед зданием.
— Ты что делаешь? — спросила, остановившись на тропинке.
Он улыбнулся:
— Я забыл про листья.
— Мэри тебя убьет, — рассмеялась я. — Листья, они же… повсюду!
— Да, но вот когда они мне действительно понадобились — их нет. Раньше тут все было усыпано листьями, но то ли ветер сдул, то ли еще что.
Люк казался неподдельно встревоженным.
— Это потому, что ты ползаешь по газону без деревьев. Откуда тут взяться листьям?
Он встал:
— О. Да, точно. Логично.
Клянусь, Люк Тейлор даже немного покраснел.
Я указала на деревья на другой стороне озера:
— Давай быстрее, у нас есть несколько минут.
Мы бросились через мост, и я поняла, что это тот самый мост, на котором мы сидели в первую ночь. Когда я глянула на Люка, он смотрел на корпус Стефани Стивенс, но никто из нас не произнес ни слова.
Мы начали собирать листья.
— Они слегка влажные, — заметил Люк.
— Ладно, ты собирай, а я буду их сушить об пальто.
Он протянул мне лист, и я вытерла его насухо.
— Черт, ну что за бред, — застонал Люк. — Почему мы позволили Мэри толкнуть нас на этот покрытый мокрыми листьями путь безумия?
— Потому что своих идей у нас не было.
Он протянул мне последний лист, и я добавила его в стопку.
— Бюджетненько на вид, но сгодится.
Перед аудиторией нас ждала Мэри — с тонной туши на ресницах и трафаретной серебряной звездой прямо под глазом. Ну и в уже привычных мешковатых штанах и укороченном топе. У настолько горячих девиц что, иммунитет к холоду?
Мэри обняла нас.
— Люк, листья принес?
— Конечно, — кивнул он. — Еще вчера собрал.
Я покачала головой и одними губами произнесла «брехло». А затем Мэри оглядела нас еще раз и театрально обвела руками мои волосы.
— Твою мать, Фибс. Сколько волос! Красивых волос. Фиби с красивыми волосами.
Люк кивнул:
— Да, я еще раньше хотел сказать. Смотрятся совсем иначе. Ну типа круто. То есть кудрявые тоже красивые. Но вот так тоже… — Он осекся, заметив, как Мэри кусает губу, и закончил: — Мило.
Мэри присвистнула:
— Шикарно. Прибереги красноречие для презентации, Тейлор.
Нужно было сказать о волосах сразу.
Я ведь правда заметил. В случае Фиби первым делом всегда замечаешь волосы. И ей действительно очень шло. Но я вечно не знаю, что говорить в таких ситуациях. Ну вроде как если скажешь, то будто придаешь этому большое значение. А если промолчишь — ты придурок. И так, и так в пролете.
Мы расселись, и Йоргос начал вещать, как он рад нашим презентациям. А потом вызвал Марту, ливерпульца Пола и Кэти. Они вышли вперед и открыли PowerPoint. У них был PowerPoint, а у нас стопка мокрых листьев. Я занервничал.
Мэри, судя по виду, было плевать. Она будто даже скучала. Я написал в блокноте: «Нам хана?» — и подтолкнул его к Фиби. Она ответила заглавными буквами: «СКОРЕЕ ВСЕГО».
Ливерпулец Пол закончил монолог о Чосере, все зааплодировали, Йоргос выдал речь о важности исследований… а я вдруг понял, что вот-вот провалю свой первый универский зачет.
— Отлично, — подытожил Йоргос. — Мэри, Фиби, Люк — посмотрим на вас.
Мэри вскочила и с несколько самодовольным видом раздала листья.
— У нас экспериментальный проект, — сказала она, и я заметил, как Фиби слегка вздрогнула.
Мэри протянула листок Йоргосу, затем подошла к двери и выключила свет.
— Закройте глаза, — провозгласила она, будто на сцене школьного театра.
Мы с Фиби стояли по бокам от нее в передней части аудитории.
— Мы приглашаем вас в гипнотическое путешествие… по волнам памяти, — продолжила Мэри. — Как по вашим собственным воспоминаниям, так и по совместным воспоминаниям всех, кто был до вас.
У Фиби дернулся уголок рта. Хотя это была наша презентация, я чувствовал себя посторонним, словно никак не мог сосредоточиться. Просто стоял и оглядывал не особо-то темную комнату и людей с закрытыми глазами и старыми заплесневелыми листьями в руках.
— Почувствуйте вены, — шептала Мэри. Шептать она умела гораздо громче, чем говорить. — Представьте, как они тянутся друг к другу. Представьте, как в первый день в школе к вам тянется рука матери. А к ней тянется другая рука, а за ней еще одна. И все руки за вами тянутся во тьму. Бесконечная, бесконечная череда.