Но я никогда не замечал Фиби.
Все это походило на внетелесный опыт.
Именно о такого рода дерьме когда-то мечтала четырнадцатилетняя я. Ну, может, не о блюющей Стефани Стивенс и не о подкатывающем к горлу пунше, который мы с соседями распили еще до похода в бар, но о той части, что касается Люка Тейлора. О нашем дружеском общении один на один. Будто Доктор Кто, я перенеслась назад и нырнула в фантазию девятиклассницы Фиби. Главное сейчас выглядеть невозмутимой, беззаботной и не лепетать. По словам Флоры, я начинаю лапать людей, когда напиваюсь, так что теперь, стоило мне оказаться сантиметрах в тридцати от Люка, я отодвигалась.
Он глотнул чая, затем уселся на перила, так что ноги болтались над мостом. Я последовала его примеру. Почти. В смысле, я последовала, но забыла, что моя кружка гораздо полнее, чем его, и что мне абсолютно неподвластны плавные и грациозные движения. На долю секунды я подумала, что сейчас перевалюсь через железные перила и улечу в озеро, пронзительно взвизгнула, а потом с грохотом опять приземлилась на ноги на мост, словно престарелый пингвин.
Когда я подняла глаза, Люк отряхивал волосы от чая.
— Боже, ты как? Мне так жаль! — Я почти коснулась его, но вовремя одернула руку. — Я пыталась спасти чай. Прости.
— Спасти чай. — Он расхохотался, и я тоже не смогла удержаться. — Приятно знать, что ты ценишь меня меньше, чем чай.
Безумно хотелось достать телефон и отправить Флоре сообщение с точной цитатой.
— Неуклюжесть — мое второе имя, — призналась я. — Родители три года заставляли меня танцевать диско, чтобы хоть немного это исправить, но только добавили мне комплексов. Дома есть моя фотка в обтягивающем бирюзовом комбезе. В смысле, подобное ребенку не помогает, а делает только хуже…
Я сжала в кулаке большой палец, пытаясь оборвать свой лепет. Ну хотя бы не фыркнула. Из всех привычек фырканье, наверное, самая несексуальная.
Люк улыбнулся:
— Мама заставляла меня танцевать фламенко, потому что моя сестра ходила на занятия, а она не хотела оплачивать няню.
— Сколько тебе было?
— Достаточно, чтобы осознавать, что я там единственный парень. Им даже пришлось купить мне специальную цветастую рубашку в красный и черный горох. Я сдавал экзамен и все такое.
— Хорошо сдал?
Он притворно скромно пожал плечами:
— Ох, даже не помню. Получил почетную грамоту. Ничего особенного. Просто грамота.
— Не могу представить тебя танцующим фламенко, — рассмеялась я.
— На самом деле я был неплох. Хочешь перелью тебе немного своего чая?
— Нет, как я уже сказала, я спасала чай. Немного осталось. — Я показала Люку свою кружку. — Мне как-то неловко. Из этих кружек еще ни разу не пили. Смотри, тут наклейка — два фунта девяносто девять пенсов, Роберт Диас.
— Уверен, никто не станет возражать, — сказал Люк. — Никто даже не узнает. К тому же мы всегда можем все свалить на Стефани Стивенс.
— Ага, оставим записку, мол, это сделала Стефани Стивенс.
Мы посидели еще немного, просто потягивая чай и глядя на озеро, что помогло мне понять, насколько сильно я вымоталась.
Люк вздохнул:
— По ощущениям это был самый долгий день в моей жизни. С утреннего пробуждения будто и не часы, а недели прошли.
Интересно, день показался ему таким длинным из-за того же, из-за чего Люк плакал — чем бы оно ни было? Это как-то связано с Эбби Бейкер? Конечно, нет. Они же золотая пара нашего выпуска. Вдруг вспомнилось, как они выглядели на балу — будто стояли на красной ковровой дорожке «Оскара», а не у стойки регистрации «Кингстон Холидей Инн».
— Да, но мы справились. — Я подняла кружку. — Вздрогнем. За переживших первый день.
Мы чокнулись, и Люк кивнул:
— Ага. За нас с тобой, и если Стефани Стивенс не умерла, то и за нее тоже. Мы пережили первый день в универе. И мы оба нашли себе друга. На самом деле даже двух друзей, если считать Стефани Стивенс. Если она мертва, то тем более считаем, она ведь не сможет ничего оспорить.
Я покачала головой:
— Ну вот серьезно, почему все так одержимы смертью в универе?
— Без понятия. Ты знаешь Риса Морриса?
Конечно, я знала Риса Морриса. Он был лучшим другом Люка.
— Возможно…
— В общем, он рассказывал мне, как один парень в первую ночь новичков свалился в мусорку, ударился головой и отключился, и его отвезли на свалку.
— Ну а я о чем? И он не просто умер, а умер странно. Негин, моя подруга из соседней комнаты, тоже на этом повернута.