Затем я выдернул из пола самую первую — и пронзил ей ящик. В толпе громко ахнули. Блин, а это весело! Вторая! Третья! Углом глаза я наблюдал за реакцией зрителей… тишина такая, что я слышу дыхание Трикси внутри ящика. И… восемь шпаг. Я отхожу на шаг, предоставляя пони возможность увидеть ящик с торчащими из него во все стороны лезвиями. А затем злобно усмехнулся, и выдернул из-под одежды ещё две шпаги. Толпа испуганно ахнула, кто-то крикнул «Спасайся!» а затем я по очереди вонзил последние шпаги в ящик.
Тишина снова накрыла площадь. Я начал вытаскивать шпаги одну за другой, и снова прятать их в полах своего плаща. Благодаря вшитым магнитам и отработанной последовательности действий это выглядело так, словно они исчезали в составляющей меня тьме. Собрав все шпаги, я отошёл на нужный квадрат сцены и демонстративно щёлкнул пальцами, одновременно вдавливая ногой скрытую кнопку. Счетверённый взрыв, облако дыма, я провалился под сцену и откатился в сторону от второго подъёмника.
Наверху раздаётся дружный восхищённый вздох, а затем кристалл подо мной вздрагивает от аплодисментов всех собравшихся пони. Невредимая Трикси выбралась из ящика, сделала оборот вокруг своей оси, демонстрируя отсутствие ран, и поклонилась зрителям. Во всяком случае, так было запланировано…
Пора и мне выбираться из ящика. Поднявшись на корточки, я пополз в сторону выхода. Выбрался я как раз, когда Трикси завершила своё выступление ярким фейерверком. От привычных мне земных он отличался только куда более тихим звуком — магические взрывы не создавали такой ударной волны, как пороховые.
— СПАСИБО! — в последний раз крикнула Трикси и под грохот аплодисментов задёрнула занавес.
А в следующий миг единорожка подскочила ко мне, поднялась на задние лапки и обняла меня почти до хруста.
— Спасибо, — сказала она почти неслышно из-за продолжающихся на площади аплодисментов. — Без тебя ничего этого не произошло бы.
Я обнял её в ответ, любуясь счастливой мордашкой. Кажется, именно сейчас я вижу её настоящую, такой, какой она и должна быть.
— Я заслужил поцелуй прекрасной леди? — с ехидством поинтересовался я.
— Заслужил, — кивнула единорожка с озорным блеском в глазах и потребовала: — Наклонись.
Я послушался, и волшебница попыталась чмокнуть меня в щеку. Но поскольку мне было совершенно очевидно, что она попробует отделаться от меня именно так, я в последний момент повернул голову, и чмок пришёлся в губы. Я даже успел её лизнуть кончиком языка, прежде чем фокусница отдёрнулась от меня.
— Артур!
— Что? — улыбнулся я. — Сама же сказала, что заслужил. Так что не жульничай.
— Арт… — она выпуталась из моих объятий и сделала пару шагов назад. — Я не могу.
— Чего не можешь? — наигранно удивился я, но прежде чем я продолжил фразу, меня перебили.
— Ответить на твои чувства! — она мотнула головой. — Кейденс мне всё сказала, но я просто не могу!
— А? Чего она сказала?
— Что ты в меня влюблён!
Я опешил. Эм-м-м… разве?
— Я понимала, что никто бы не стал возиться со мной просто так! — воскликнула она. — И ты сейчас смотрел на меня с такой теплотой, что всё было понятно даже с твоей невыразительной физиономией! Ой… извини.
— Так, Беата, погоди, — начал я, но она перебила меня снова.
— Извини, Арт, но у нас ничего не получится. Ты для меня друг. Хороший, первый, самый близкий, но только друг! Пожа…
— Стоп! — рявкнул я, и единорожка поперхнулась. — Беат, я уже говорил, что ты мне нравишься, но не настолько, чтобы называть это влюблённостью. Хотя некоторое влечение и есть, но я и не думал предпринимать какие-либо шаги в твою сторону, ты ещё в поезде вполне однозначно дала понять, что мне ничего не светит.
— Но Кейденс… — растерянно произнесла единорожка.
— Я её ничего говорить не просил, — покачал головой я. — И даже не понимаю, с чего она взяла, что это влюблённость. Может быть, аликорны просто воспринимают мои эмоции ярче, чем я сам, вот и ошиблась.
— Но ты сейчас пытался меня поцеловать!
— Ну а почему бы и нет? — я подмигнул ей. — Ты мне всё-таки нравишься, вот я и флиртую, ну а то, что мне ничего не светит, это даже хорошо, я всё равно не собирался обзаводиться подружкой.
— Не делай так больше, — попросила она, не глядя мне в глаза. — Мне неприятно.