— М-м-мда. Неловко получилось. Извини.
— Ничего, — она вздохнула. — Когда-нибудь я изменю устаревшие традиции нашего рода. Мелоди — музыканты, а не застрявшие в прошлом аристократы, и нам больше нет нужды быть похожими на них. Жаль лишь, что моя мать всё никак не поймёт, что творцы выше, чем любая знать.
— Я помогу, чем смогу, — внезапно и очень серьёзно сказала Винил. — В любое время, что угодно. Только скажи.
— Я знаю, — улыбнулась Октавия.
— Вот теперь мне совсем стыдно, — признался я. — Совершенно неуместное было замечание с моей стороны.
— Полностью согласна, — с лёгкой ехидцей отозвалась земнопони.
— Теперь отрабатывай! — потребовала Винил с предвкушающей ухмылкой. — Чтоб массаж сделал не хуже чем принцессам!
— Ну это запросто, — усмехнулся я.
Главный плюс в массаже земных понек — у них не торчат во все стороны всякие эрогенные зоны вроде крыльев и рогов, так что можно не опасаться ненароком их задеть, даже во время массажа ушей. Почти как с Твайлайт или Трикси. Впрочем, начать я решил всё-таки с плеч. Октавия явно очень следила за своей внешностью — не знаю, как она этого добилась, но настолько мягкой шёрстки не было даже под крыльями Флатти. Неплохая компенсация за неудобную позу!
Я закрыл глаза и сосредоточился на приятном чувстве ласкающих кожу касаний. А потом Окти начала мурчать… наверное, пони всё-таки родственники кошкам.
— М-м, нет, помассируй тут ещё, — голос Октавии звучал настолько чувственно и мягко, что я в удивлении распахнул глаза.
— Здесь? — я снова вернул руки на её плечи.
— Да-а… м-м… — с тихим стоном отозвалась она. — Устают… от смычка…
Нет, я конечно догадывался что у гордой музыкантши есть другая сторона, но чтоб настолько другая?! Я перевёл ошарашенный взгляд на Винил, однако та на меня даже внимания не обратила, жадно и хищно глядя на подругу. Ла-а-адно… вновь закрыв глаза, я сосредоточился на плечах. Поищем… раз устают, значит, перенапряжённые, а раз перенапряжённые — значит, твёрже окружающих. Ага, наверное, вот эти… наградой за удачную догадку мне стал тихий стон удовольствия. М-м, значит, правильно! Продолжим.
Закончив с плечами и шеей, я перешёл ниже и начал круговыми движениями рук разминать твёрдую спинную мышцу, когда Окти как-то испуганно пискнула, вновь заставив меня открыть глаза. Ой-ей… Винил с сияющим нежно-фиолетовым пламенем рогом жадно целовала подругу… и та совершенно не была против!
— Эм-м-м… я, наверное, пойду? — предложил я, чувствуя предательское потепление ниже пояса.
— Не надо, — Винил отпрянула от как-то недовольно всхлипнувшей Октавии. — Просто не смогла удержаться.
Ничего себе метаморфозы! Если Окти, позволившая себе расслабиться, начинала казаться нежной и немного капризной домашней девочкой, то возбуждённая Винил поведением напоминала скорее поймавшего жертву льва. Даже в голосе появились какие-то властные нотки. А! Она облизывается!
— Ладно… — я тряхнул головой, выкидывая из памяти эротичную картинку лесбийского содержания, и вернулся к массажу.
Только он в очередной раз приобрёл какую-то не ту направленность! Окти иногда пробирала лёгкая дрожь, и непохоже, чтобы она была связана с моими действиями. Снова открыв глаза, я еле удержался от недовольного восклицания — справившаяся с непроизвольным свечением рога Винил теперь дразнила подругу лёгкими магическими касаниями: искрящиеся фиолетовые линии мягко пробегали то по краю ушка от кончика к основанию, то вдоль носа, то вдоль пушистой щёчки, то по самому краешку губ. От последнего Окти снова издала то нежно-обиженное хныканье, что и после прерванного поцелуя. О боже, до чего же они обе эротичные… я невольно опустил руки ещё ниже, на сильные мышцы крупа, и легонько сжал ладони. От вырвавшегося у Октавии испуганно-чувственного выдоха у меня едва не снесло крышу. А вот у Винил — снесло сразу и напрочь. Её рог неконтролируемо вспыхнул, и единорожка набросилась на подругу с жадным поцелуем. Мышцы у меня под руками напряглись, а длинный хвост земной поньки хлестнул меня по руке, на мгновение показав… так, всё, нафиг-нафиг-нафиг такой массаж! Я встал и, стараясь не смотреть на девичьи игры, направился к двери.
— Арт, — внезапно окликнула меня Винил властным голосом. — Останься. Не пожалеешь.
— Н-не надо! — тихо, почти испуганно пискнула Октавия.
Сердце пропустило один удар, а по телу пробежала жаркая волна. В этом «не надо!» звучало нечто, пробудившее во мне самые первобытные инстинкты, провоцирующее с рыком сорвать с себя одежду, наброситься на хрупкую, беззащитную жертву и грубо овладеть ей, не утруждая себя куртуазностью и прелюдиями.