— Спасибо, — поблагодарив медсестру я принюхался к тарелке. — Судя по запаху мне даже понравится.
Это оказались лепёшки с невероятно вкусным фруктовым джемом. Наесться ими не удалось, но голод отступил. Я снова слез с кровати, чтобы сходить помыть руки, и на этот раз обошёлся без помощи медсестры, что не осталось для неё незамеченным.
— А вы удивительно… грациозны, — с улыбкой в голосе говорит Кросс, когда я уже почти уверенно вернулся в кровать. — Я бы, наверное, снесла всё, что не закреплено, если бы не могла видеть.
— Представляю себе, насколько я сейчас «грациозен», — фыркнул я. — Хожу как раненная улитка, да ещё и руками воздух ощупываю. Спасибо, конечно, на добром слове, но вы преувеличиваете.
— Просто сказала, что думаю, — кажется, она немного обиделась. Извиниться перед ней я не успел, поскольку дверь открылась, и в комнату вошёл кто-то новый. Я повернул голову на шум.
— Как себя чувствуете? — ага, это мой лечащий врач. — Смотрю, вы уже можете двигаться.
— Хорошо. Ночью все ужасно чесалось, но сейчас мне гораздо лучше.
— Прекрасно. Глаза не болят?
— Нет, но я ничего не вижу.
— Это нормально, — заверила она меня. — Повязка не пропускает никакого света. Глаза не печёт?
— Нет, в остальном всё хорошо, — улыбнулся я ей.
— Замечательно, — в её голосе слышится явное удовольствие. — Если что-то понадобится, можете обращаться.
— Да, кое-что. Вы не знаете где моя одежда?
— Хм-м… — она задумалась на секунду. — Честно говоря, не знаю. К нам вас привезли уже без неё, наверное, её срезали в местной больнице. Вас нашли на окраине леса в центре начавшегося пожара, так что первую помощь вам оказывали там.
— Понятно… — отозвался я. Плеер мне недоступен. Если он вообще ещё жив. — Спасибо.
— Не за что. Вы уже можете ходить?
— Конечно, — я встал и прошёлся по уже знакомому маршруту «кровать-туалет-кровать». — Насколько я могу судить со своей непрофессиональной точки зрения, моё тело в норме.
— Вы очень быстро поправляетесь, — удивлённо ответила она. — Наверное, повязку можно будет снять уже завтра. Вы не против посетителей?
— А кто там? — тяжело вздыхаю, догадавшись. — Если это кто-то из моих родственников, вы не могли бы сказать, что я сплю? Они будут слишком волноваться из-за повязки, и… я бы предпочёл подождать, пока её снимут.
— Нет, это точно не ваши родственники, — поспешила заверить меня врач. Кажется, её очень позабавила такая возможность. — Они просили не говорить кто они.
— Хорошо, — улыбнулся я. — Вы меня заинтриговали. Я совсем не против посещений, даже наоборот. Признаться, мне отчаянно скучно.
— Тогда я напишу им о том, что вы не против. А сейчас, прошу меня простить…
Судя по щелчкам, она ушла вместе с сестрой Кросс. Кстати, надо будет узнать у неё, как зовут врача. Любопытно, что это за щелчки такие их сопровождают? Словно какие-то набойки на обуви. Может быть, это для слепых вроде меня, чтобы предупреждать о том, что кто-то приближается? Вполне вероятно.
Я снова усаживаюсь на кровать, в голове — никаких мыслей. Потихоньку начинает подкрадываться скука. Хм, интересно, чем развлекаются слепые? Музыка, книги… больше и в голову ничего не идёт. Неужели я останусь таким навсегда? По спине пробежали мурашки, а где-то перед внутренним взглядом возник образ неостановимой мощи приближающегося поезда. Я ощутил слабый отзвук восторга.
Нет-нет-нет… не буду пока об этом думать.
Дверь открылась, и я повернул голову на звук, давая понять, что бодрствую. Вряд ли, пока я в повязке, это можно определить как-то иначе. Хм… и кто же это может быть? Кросс и врачу возвращаться незачем, так что, возможно, это и есть мои таинственные посетители. Быстро примчались.
Тишина. Точно так же, как и вчера, но теперь сомнений в чужом присутствии у меня не было.
— У меня дежавю, — сообщил я. — Если вы понимаете, что я имею в виду, прочтите стихотворение.
Приглушенный смешок. И снова тишина.
— Луна, ты не собираешься отвечать ему? — спросил незнакомый голос, и я снова поплыл. Нет, ничего общего с тем, ночным, разве что тоже женский. Но совершенно другой. Мягкий и певучий, богатый обертонами, он был похож на невесомый шёлк, но в то же время был тёплым и ласковым, словно пуховый шарф. Меня привёл в чувство ещё один смешок.
— Луна!
— Я совсем не против, если со мной поговорите вы, — быстро произнёс я. — Но прежде, если вас не затруднит, можете прочесть какой-нибудь стих?
— Стих? — обладательницу голоса моя просьба явно ошарашила, но когда она отвечала, в её голосе уже звучали знакомые озорные нотки. — Нет, боюсь, что я вынуждена отказать вам в этой просьбе.