Эмелин засуетилась.
— Ланч будет готов через полчаса. А пока наливайте себе еще чаю.
44. Афина
Марсианская палуба представляла собой коридор, который в каждую сторону постепенно поднимался, так что во время ходьбы возникало странное чувство, что ты все время находишься в самой низкой точке траншеи и никак не можешь из нее выбраться. Гравитация составляла здесь треть земной, к чему Майра привыкла еще на Марсе. Цвет палубы тоже был марсианским, охристо-красным, причем такого же цвета были здесь все пластиковые поверхности, стены и ковры на полу. Здесь стояли даже ванны с чем-то, напоминающим красную марсианскую грязь, в которой росли ярко-зеленые растения, большей частью кактусы. В таких условиях они казались совершенно неуместными и нелепыми.
Трудно было поверить, что здесь космос, и если идти все прямо, то, крут за кругом, человек возвращался в ту же точку, из которой вышел.
Алексей с любопытством наблюдал за реакцией Майры.
— Здесь типичная земная архитектура, — сказал он. — Вроде биомодулей в Лоуэлле на Марсе с их дождями и зоопарками. Словно бы никто не видит, что это никому не нужно, что все тут свое…
Действительно, для Майры все здесь выглядело слишком безликим и стерильным, словно терминал в земном аэропорту.
Лайла повела всех в офис, находящийся в главном коридоре. Здесь тоже не было ничего необычного, длинный стол для конференций, компьютерные мониторы, графины с водой, стойка с кофеваркой.
И именно тут с ними заговорила Афина.
— Надо полагать, что вы удивлены, что я позвала вас сегодня сюда, — начала она.
Все молчали. Юрий свалил вещи в угол комнаты, все готовили себе кофе.
Майра села на стул и выжидающе посмотрела вверх, в пустое пространство.
— Моя мать всегда говорила, что у тебя репутация комедиантки, — сказала она.
— Ах, — ответила Афина. — Аристотель называет меня кокетливой. Но с Байсезой Датт я ни разу не имела возможности поговорить. — Голос был ровным, сдержанным. — Но я разговаривала со многими, кто ее знал. Она замечательная женщина.
Майра возразила:
— В разговорах со мной она всегда утверждала, что она самая обыкновенная женщина, с которой постоянно случаются необыкновенные вещи.
— Но другие совершенно пасуют перед лицом таких испытаний, которые выпали на ее долю. А Байсеза продолжает выполнять свой долг, как она его понимает.
— Ты говоришь о ней в настоящем времени. А я, между тем, даже не знаю, жива она или умерла. Я понятия не имею, где она теперь.
— Но ведь у тебя же есть догадки, не так ли, Майра?
— Я не понимаю, как мы с тобой разговариваем. Почему ты здесь?
— Смотри, — мягко сказала Афина.
Свет в комнате слегка потускнел, и на висящем над столом экране появились голографическое изображение.
Нечто отвратительное, щетинистое, похожее на существо из глубин моря.
За день до солнечной бури Афина проснулась и обнаружила себя в десяти миллионах километров от Земли. Аристотель и Фалес, два другие великие электронные интеллекта человечества, были там же, рядом с ней. Оказывается, они были загружены в память бомбы.
Все трое обнялись, — конечно, на свой абстрактный, электронный манер. А потом…
Когда образы с Проциона исчезли, всем потребовался перерыв. Они вышли на марсианскую палубу. Майра потягивала колу. Юрий раскачивал импровизированные маятники, чтобы изучить особенности проявления искусственной гравитации. Алексей и Лайла занимались тем же. Если сесть, то становишься тяжелее, чем в стоячем положении. Если кинуть мяч на любое расстояние, то он полетит по изогнутой траектории из-за спина. Если побежать против спина, то становишься легче. Смеясь, все трое начали гоняться друг за другом по коридору.
Глядя на их игру, Майра в который раз осознала, что все эти космики на самом деле очень молоды.
Никто не спешил вернуться в комнату, чтобы там снова встретиться с Афиной и обсудить с ней то, что она открыла на планете, расположенной отсюда на расстоянии в одиннадцать световых лет.
— Итак, эти пловцы приговорили себя к исчезновению, — сказал Алексей. — Солнце, какие только ужасы не происходят на свете!
Юрий возразил:
— Но это лучше, чем позволить Перворожденным победить.
— Нам потребовалось два года, чтобы найти способы отослать меня обратно домой, — продолжала рассказывать Афина. — Нам не хотелось транслировать самих себя в опасных условиях Вселенной. Поэтому мы собрали оптический лазер, генерирующий луч с очень малой расходимостью, и при этом весьма мощный. И когда пришло время, мы ввели в него мои закодированные данные и выстрелили ими на Землю. Мы предвидели, что они будут подобраны на «Циклопах», которые тогда, перед солнечной бурей, находились на начальной стадии проектирования и строительства.