Самая большая ирония заключалась в том, что Йорверт не просто увлекся ею, а и полюбил ее и даже собирался жениться, несмотря на все отцовские возражения. Ярлаха же это абсолютно не устраивало. К тому времени девушка уже выполнила свою миссию – ради нее Йорверт начал ходить на лекции по толкованию пророчеств и вскоре увлекся этой наукой. Посему профессор организовал для его возлюбленной несчастный случай, причем обставил все так, что заставил убитого горем парня заподозрить причастность к этому собственного отца.
Йорверт оказался очень сильным и способным колдуном, он чем‑то напоминал Ярлаху Шимаса аб Нейвана, когда тот был студентом. Но в отличие от Шимаса, непоколебимого в своей праведности, Йорверта легко удавалось направить на путь, который в конце концов привел его на службу Темному Властелину…
– Меня беспокоит еще одно, учитель, – произнес Йорверт. – Что будет, если в ловушку попадет не только принцесса, но и одна из ведьм? Или они всей толпой бросятся следом за ней?
– Не беспокойся, все будет в порядке. Когда вы пробьете тоннель, я установлю вдоль него несколько защитных заклятий, настроенных таким образом, чтобы не пропустить носителя пробужденной Искры. На их преодоление ведьмы потратят как минимум две‑три минуты. Этого мне хватит, чтобы призвать демона, он заберет девчонку в Ан Нувин, а сам я немедленно дам деру… – Ярлах немного помолчал. – Я не стыжусь этих слов, Йорверт. Когда имеешь дело с ведьмами, советую забыть о гордости. Она вредна для жизни…
Глава IX
ИХЕЛДИРОЙДСКИЙ ТРАКТ
Широкая, хорошо утоптанная дорога тянулась холмистой равниной и терялась у горизонта, за которым поднимались исполинские горы с покрытыми снежными шапками вершинами. Бренан и раньше видел горы, однажды даже совершил переход через Данварский хребет, направляясь из Энтрима в Гвеннед, но эти горы даже на таком расстоянии завораживали его своим могущественным величием.
Абрадцы говорили, что Север и Юг соединяет Двар Кевандир, а разъединяет их – Двар Кевандир. На первых порах Бренан не мог понять этой поговорки, считал ее какой‑то дурацкой софистикой, пока не узнал, что Двар Кевандиром называется не только перешеек между Северным и Южным Абрадом, но также и горный массив, который раскинулся вдоль всего перешейка от западного побережья до восточного. Сам перешеек Двар Кевандир был не так уж и мал, чтобы препятствовать всесторонним контактам Севера с Югом, зато горы Двар Кевандир надежно разграничивали единый континент и территориально, и политически, и даже цивилизационно.
Впрочем, сам Бренан, который вырос на Лахлине, не усматривал большой разницы между северянами и южанами. Ну ладно, на Севере люди были более образованными и не такими суеверными, тут было больше школ и университетов, среди высших слоев общества ширилось религиозное свободомыслие. Но и все те южане, с которыми он имел возможность общаться, производили впечатление вполне нормальных людей, разве что слегка ограниченных, – так, скажем, у горожан с Юга обычно было мировоззрение заурядного северного крестьянина. Еще южане не любили колдунов и ведьм, но и северяне ни в коем случае не молились на них, просто были более практичными, понимали всю выгоду от широкого употребления чар, поэтому не позволяли фанатичным духовникам морочить себе головы сказочками о греховности магии. Они смело использовали чары в быту, в мануфактурном и цеховом производстве, в разных ремеслах, в земледелии и животноводстве, вследствие чего Север был богаче Юга с его традиционным хозяйством. Наверное, южане давно бы взбунтовались против своего Духовного Совета и заставили бы его отменить ограничения на магию, если бы не наличие в Южном Абраде многих полезных ископаемых, полностью отсутствующих на Севере, не хлопок и шелк, не экзотические фрукты и чай. Так что Югу было чем торговать с Севером. В основном торговля велась по морю, хотя некоторые купцы отдавали предпочтение суше и вели свои караваны через Двар Кевандир, по старинному тракту, который тут, в Гулад Данане, назывался Ихелдиройдским, а по ту сторону гор, в Ихелдиройде – Дананским.
Как раз один из таких караванов двигался им навстречу. Он был не слишком большим, но, судя по всему, его начальник был недостаточно опытным, так как позволил телегам и фургонам растянуться по всей ширине тракта. Однако Довнал аб Конховар, герцог Тылахморский, не стал отправлять вперед гвардейцев с приказом расчистить путь, а просто предложил своим спутникам съехать на обочину и там подождать. Он с большим уважением относился к торговцам, которые платили в его казну пошлину за проезд по Ихелдиройдскому тракту, и всячески поощрял их пользоваться этой дорогой, а не выбирать путь по морю.
Только оказавшись вместе с дюжиной гвардейцев на обочине, Бренан и Лиам заметили, что с ними нет самого герцога и Гвен – эти двое выбрали другую сторону тракта. Бренан еще успевал пересечь дорогу перед носом у каравана, но отказался от такой мальчишеской выходки и лишь раздраженно пробурчал:
– Вот ведь нахал!..
– Да брось, Бренан, – успокаивающе сказал Лиам. – Твоя ревность нелепа. Он абсолютно не интересует Гвен. Она отъехала с ним просто из вежливости.
– Или чтобы подразнить меня, – предположил Бренан, хмуро наблюдая за тем, как Довнал аб Конховар что‑то рассказывает Гвен, а та слушает его и благосклонно улыбается.
– Ни в коем случае, – возразил Лиам. – Моя дорогая сестренка совершенно не умеет кокетничать. Наверное, даже и не знает, что это такое… Ну сколько раз тебе говорить, Бренан. Гвен такая наивная, что не имеет ни малейшего представления о твоей… гм, увлеченности ею. Если хочешь, я намекну ей…
– Даже не думай, – строго предупредил его Бренан. – Ни слова об этом.
Прошла почти неделя с тех пор, как они прибыли в Тылахмор, где, по договоренности с Шайной, должны были ждать ее, и все это время герцог настойчиво увивался около Гвен, буквально преследуя ее с утра и до самого вечера. В общем, поведение Довнала было вполне естественным: недавно ему исполнилось двадцать пять, он овдовел три года назад, оставшись с двумя маленькими детьми, и уже искал для них новую мать, а тут подвернулась молодая красивая ведьмачка, в которую просто невозможно не влюбиться, – это Бренан знал по собственному опыту.
Впрочем, от понимания ситуации ему легче не становилось, и он уже сожалел, что Гвен поехала с ним и Лиамом. Хотя до их прибытия в Тылахмор это казалось ему замечательной идеей, и он наслаждался каждым днем совместного путешествия, точно так же как до этого радовался каждому дню, проведенному в ее поместье.
Также Бренан был очень зол на незнакомую ему принцессу Финнелу, из‑за которой Шайна и другие ведьмы задержались на два лишних дня в Леннире, чтобы дать ей время собраться в дорогу, а потом, опять же из‑за той самой Финнелы, ехали медленнее, чем рассчитывали, потому что эта изнеженная принцессочка быстро уставала и просила хотя бы о коротком отдыхе. Обо всем этом Бренан знал, поскольку Гвен, хоть и лишилась вместе с Искрой возможности посылать быстрые письма, сохранила достаточно силы, чтобы накладывать на бумагу чары ожидания, и каждый день получала от Шайны известия о ходе их путешествия. Бренан уже подсчитал, что, если бы не Финнела, они встретились бы еще четыре дня назад. А ведь он так ждал этой встречи, и каждый лишний день был для него невыносимым.
Все сомнения Бренана по поводу Шайны развеялись уже после первого ее письма, отрывки из которого зачитала ему Гвен. В них явственно чувствовалось, что Шайна была изумлена, взволнованна, сбита с толку подлинной историей своего происхождения и одновременно искренне радовалась появлению брата‑ведьмака, засыпала подругу множеством вопросов о нем, просила передать ему, что будет счастлива встретиться с ним, что им многое нужно обсудить, наверстать упущенное за эти годы… Потом были еще письма, все адресованные Гвен, – как и Бренан, Шайна считала неуместным начинать их знакомство с переписки, и в каждом из них она передавала ему привет. Ее слова, шедшие от чистого сердца, были исполнены теплоты и нежности…