Семе пришлось уступить ему свое место. Но он тут же, пока Ванюшка прилаживался, перескочил на другую охапку хвои.
- Можно и без досок: меня выдержит лед! Ты тяжелый, под тобою провалится, - заявил он Ванюшке. И в этом был резон.
И Сергей, приладив ремень к веревочному ошейнику, устроился поудобнее на еловых лапах и отпустил Дружка.
- Вперед!
Пес рванулся к полынье и чуть не сдернул Сергея на лед. Взвизгнув от неожиданности, Дружок осел на задние лапы. Но тут же напрягся весь и, впиваясь когтями в скользкий лед, медленно, тяжело стронул охапку хвои, за которой тут же скользнули доски.
- Есть! Пошла! - заключил Петька Кругликов, возбужденно взмахивая длинными руками. - Держитесь, фрицы!
- Ты автомат... автомат не забудь сначала! - предупреждал Сергея Димка.
Сема тем временем тоже медленно продвигался на середину реки.
А Дружок с каждым шагом все набирал скорость и, чем ближе к полынье, тем яростней рвался вперед, так что Сергей даже забеспокоился: «Как бы не нырнуть в одной компании с немцами...» - и стал притормаживать сапогами. А близ полыньи, широко раскинув ноги, изо всей силы нажал подкованными каблуками на лед и принялся торопливо подтягивать к себе Дружка.
- Ну, не лай ты на них, Дружок, успокойся! Сейчас мы их как миленьких доставим, куда надо! Ну, ну! Дружок! - Наконец подмял его под себя и облегченно передохнул, когда плотик остановился.
Автомат и каски валялись чуть правее от него. Сергей попробовал дотянуться до оружия, отчего немцы сразу забеспокоились, решив, должно быть, что оно - единственная цель, ради которой старались мальчишки.
- Сейчас я подтолкну тебя! - предупредил сзади Сема, уже отвязывая доски.
Удерживая левой рукой Дружка, Сергей ухватился правой за ствол автомата, размахнулся, насколько это возможно было в лежачем положении, и швырнул непривычно короткое оружие в сторону берега.
Едва автомат ткнулся в береговую кромку, Димка подхватил его, обмахнул рукавом снег и, не давая никому перенять оружие, рванул затвор на себя. К удивлению ребят, затвор, мягко щелкнув, открылся под его рукой и закрылся как положено.
Обрадованный Димка направил автомат в сторону полыньи.
- Эй-эй! - разволновался Сема. - Ты куда целишь?!
- Я не в вас, я в них! - отозвался Димка. - Хенде хох, фашисты! - О том, что в полынье могут быть «пролетарии», он уже не думал. Смерть подо льдом теперь, можно сказать, не грозила немцам, и глупой жалости к ним больше не было.
Сергей тоже покосился на автомат:
- Ты дай нам хоть вытащить их!..
Димка приподнял ствол автомата.
Петька смотрел на него как зачарованный, и длинные Петькины руки сами невольно тянулись к оружию.
Ванюшка и Колька, взяв по доске, изо всей силы пустили их в сторону полыньи: может, пригодятся.
Подползать вплотную к воде Сема не решился. Выдвинул перед собой одну доску, упер в торец ее другую, так что ближнему немцу удалось дотянуться до первой из них. Он подтащил ее к себе и уложил поперек полыньи, помог другому уцепиться за нее. Затем пристроил рядом вторую доску, отправленную к полынье Семой.
- Давай, давай, немчура! - подбадривали при этом ребята с берега.
После того как мальчишкам удалось подтащить две другие доски, возле полыньи образовался довольно прочный настил, и первый немец медленно, сантиметр за сантиметром, вполз на него грудью. Потом так же медленно, осторожно перебрался на лед и метра на полтора-два отполз от воды. Что-то пролопотал, показывая руками Сергею.
Тот догадался, бросил ему ремень, чтобы помог своему товарищу, если, конечно, фашисты понимают, что значит друг, товарищ...
Со вторым гитлеровцем пришлось повозиться дольше, так что Сема не выдержал в конце концов и подобрался вплотную к полынье, чтобы удерживать на месте доски.
- Довоевались, паразиты... - приговаривал Сема. - Это вам не в штиблетах по паркету... Тут у нас Россия...
Второй немец, когда наконец удалось вытащить его на лед, с минуту лежал на животе не двигаясь. Потом осторожно перевернулся на спину и задрал сначала одну ногу, потом другую, чтобы вылить воду из ботинок. Только теперь мальчишки разглядели своих врагов. Первый, чьим автоматом владел теперь Димка, был совсем еще молодой. И, кажется, избавился в воде не только от автомата, но и от гранат, ножа, подсумков, а потому не так вымотался в борьбе за жизнь.
Второй был раза в два старше его, угрюмый и, по всему, злобный фашист. Даже захлебываясь в полынье, он сохранил все боевое снаряжение, вплоть до автомата, который был невидим, пока над кромкой льда торчала лишь голова немца.