Сейт-Акх пригласил Мала на осмотр кораблей, на которых им предстоит отправиться в поход, но тот отказался, и жрец не стал настаивать. Единственным, кого смутил этот отказ, оказался Бердан. Он явно рассчитывал, что в походе будет подчиняться Малу, и то, что принц устранялся от дел, связанных с походом, было для него несколько неожиданным. Мал же предпочел отправиться на «Артемиду», чтобы встретить Лию. Ему хотелось как можно скорее оказаться с ней рядом. Его притягивала к ней ему самому необъяснимая лишенная чувственной окраски связь. Мал не любил ее так, как Маргариту, – их с Лией объединяла общая цель: та искала ответ на тот же вопрос, что и он.
Лия ждала его. Мал подплыл на лодке к «Артемидосу» поближе, и амазонка спешно покинула корабль. Мал не стал ее ни о чем спрашивать, а просто предложил прогуляться по городу перед тем, как проститься с ним на рассвете. Лия согласилась, и лодочник повернул к памятнику лошади.
По пути Мал молча наблюдал за тем, как жители сплавлялись по затопленным улицам и мысленно прощался с великим городом: как скоро ему предстоит сюда вернуться? В момент первой встречи с Нибуром он был очарован им и едва ли не больше всего на свете хотел оказаться здесь вместе с Маргаритой, а затем так болезненно расстался с этой мечтой. Спустя год он по-прежнему восхищался мощью и красотой Нибура, но теперь Мал не мог не заметить, как нибурцы без меры расточают силу ума на изобретения, делающих жизнь в городе все более совершенной, и забывают о другой стороне земного бытия. В то время, как жители Саиса умели воспринимать окружающий мир во всей его полноте и оставаться при этом самими собой! Саис стремился понять суть человека и смысл его бытия, а в Нибуре все без исключения добивались того, чтобы воплотить знание о человеке в ощутимую форму и извлечь из него выгоду. Саис пытался раскрыть тайну человека от начала и до конца, в то время, как Нибур был способен воспринимать только то, что укладывалось в его представления о людях и не более того. Вся безупречность нибурских воинов сводилась к тому, что они умели преодолеть страх и слиться в единый слаженно работающий механизм! Нибур заставил людей подчинить чувства уму, и так обрек их души разделиться на две половины. Вот почему Лесной воин говорил о том, что души нибурцев повенчаны со смертью, – потому что они не хотят видеть ничего дальше тех границ, которых достигает их ум. Удел нибурцев вечно снимать пену с поверхности воды и довольствоваться ошметками истины. Им никогда не погрузиться в бескрайний океан бытия, чтобы однажды застыть от красоты божественного сияния, льющегося из его таинственных глубин.
Мал поймал себя на том, что не может даже подозревать, о чем в этот самый момент думает Лия. Они не могли чувствовать друг друга. И нельзя было в этом винить одного змея, своей природой подавляющего чувства Мала, – таков был порядок, установленный в Нибуре – в городе, где человек все больше уповал на собственные силы. И теперь Малу не казалось странным, что в Нибуре мирно уживались люди, поклоняющиеся богам с разными именами, – их рассудительность была столь сильна, что боги занимали все меньшее место в жизни людей и были не в силах разжечь в их сердцах вражду.
Лия попросила остановить лодку возле университета и зашла попрощаться с мастерами, а перед тем, как плыть дальше, она пригласила Мала зайти в местную таверну. Тот согласился, и вскоре они сидели за огромным столом вместе с другими нибурцами и поедали куски мяса, запеченные на вертеле. Наблюдая за тем, как амазонка пытается уйти как можно дальше от того, что сейчас происходит в ее душе, Мал не выдержал:
– Напрасно ты бежишь от своих чувств! В отличие от меня, тебе доступны боль и наслаждение, любовь и ненависть. Отвергая их, ты становишься похожей на тех, – Мал повернул голову в сторону окружающих их нибурцев, – кто предпочитают чувствам ясный ум и сухую логику.
Мал догадывался, – между Лией и сестрами что-то произошло, но не ждал, что амазонка скажет ему, что именно. Так и случилось: за весь оставшийся день Лия не проронила ни слова.
Они вернулись на корабль вечером. Гора все еще не было. Сехмен сообщил, что тот отправился на совет капитанов:
– Но раз Ваше высочество здесь, то и возвращение Гора не заставит нас ждать!
– С чего ты взял?
– Как, разве вы не были вместе с ним на совете?
– Что мне делать среди капитанов?
– Но ведь вы ведете нас в этот поход, кому же еще решать, куда и как нам идти?
– В этот поход нас ведет Сейт-Акх, а я всего лишь воин, который ему подчиняется.
Мал прекратил разговор и вместе с Лией спустился в каюту. Но стоило им переступить порог, как вновь раздался голос Сехмена:
– Ваше высочество, капитан возвращается на корабль!
Лия, которая была уже готова устроиться на своей половине постели, словно бы замерла перед невидимой преградой и была уже готова вновь подняться на палубу. Мал жестом остановил ее, а сам вернулся к Сехмену. Тот указал ему на показавшуюся вдалеке лодку, где Гор сидел в окружении нескольких матросов. Юноша, завидев Мала, радостно замахал ему рукой.
Когда Гор поднялся на борт, они прошли в каюту, где раньше располагались жрецы:
– Наш флот состоит из двенадцати кораблей, – первым делом объявил Гор.
– Двенадцати? – переспросил Мал, – но ведь Матара говорила всего о шести кораблях!
– Так и есть: Нибур, как и было обещано, отправил шесть кораблей, да еще каких! Огромные, настоящие плавучие замки – на какой не взглянешь так залюбуешься… Вот у «Зевса» мачты до небес, а в чрево «Джирджиса» запросто поместиться не меньше тысячи человек…
– Если «Гор» – седьмой, а «Сетх» – восьмой по счету, то откуда взялись еще четыре корабля? – Мал уже догадывался, что к увеличению числа кораблей приложил руку никто иной, как Сейт-Акх. Наверняка, таким образом он рассчитывает еще раз угодить солнечным богам и получить от них взамен благословение и удачу.
– Девятый корабль – «Артемида», тот самый, что для себя выстроили амазонки. Теперь ими командует воительница по имени Танис. Десятый, с пестрыми парусами – «Бастет», его снарядили Матара и Гатара, но я так и не понял, кто же из них командует этим кораблем… Одиннадцатый корабль носит имя бога Диониса. Он идет под началом веселого капитана Крития. Он ненамного старше меня и хорошо знаком с египетскими царицами. Двенадцатым кораблем, названным в честь неизвестного мне бога, – «Миндия», командует молчаливый капитан Гил. На совете он не сказал ни слова. И даже когда я его спросил о боге по имени Миндия, он ведь мне так ничего не ответил. Может быть, он немой? Но как же тогда он будет отдавать приказы? Что-то мне больше не хочется у него ни о чем спрашивать…
– Лучше расскажи, что говорили на совете.
– Капитан «Зевса» Бердан назначен правителями Нибура адмиралом, он и объявил, что цель экспедиции – спасти жителей ушедших под воду городов. Шесть нибурских кораблей будут собирать выживших людей, а другие шесть будут защищать их в случае нападения. Все беспрекословно подчиняются приказам Бердана, а если будет нужно, принимают на борт нибурских воинов, и только по окончанию экспедиции корабли могут менять курс на свое усмотрение. Все капитаны приняли условия Бердана, и только Гил промолчал. Адмирал приказал на рассвете поднять паруса… – Гор зевнул, – ему явно хотелось спать.
– Тебе пора отдохнуть. Завтра ты будешь как никогда близок к исполнению своей мечты. Удачи тебе, Гор!
На рассвете Мал протер глаза, вышел на палубу, и принялся всматриваться в солнце, бледные лучи которого уже пробивались из-под горизонта и настойчиво тянулись к пальмовым листьям и крышам домов. Мал прочитал молитву и покрылся испариной из-за нахлынувшего на него змеиного гнева. Тем временем к их кораблям на плотах добрались воины в зеленых туниках. «Гор» принял на борт не менее двух десятков нибурцев. Почти со всеми Мал успел познакомиться еще в замке Матары и Гатары. Звонким голосом Гор приказал поднять паруса, и корабль покинул гавань.