И Наталья рассказала мужу, как очернил Павел Аксюту и купчихи перестали ей вышивку давать… «Демьян за Палыча с дочерью стоит, огневается на Павла», — думала она.
— Расскажи Демушке, правда все истинная, иконой в том поклянусь, детьми нашими, душой своей, — задыхаясь, шептала Наталья, близкая к обмороку. — Пусть не верит варнаку, хоть и брат он вам. Расскажи вперед, а потом спроси, Демьян душу не загубит…
С последними словами она упала на ковер. Аким поднял ее.
— Натальюшка, очнись, милая!
Он испугался: «А вдруг умерла от разрыва сердца».
Наталья выскользнула из его рук и, сказав: «Соберу сейчас, поезжай, Акимушка!» — выбежала. Аким до ее возвращения стоял не двигаясь, тупо глядя на ковер.
«В кого такой выродок? Ой, узнаю у Демьяна все, тогда, Павка, забуду, что одна нас мать родила», — думал он.
— Все готово, поезжай со Христом, — сказала, войдя, Наталья.
Машинально дойдя до повозки, Аким сел, сгорбясь и опустив низко голову.
В Родионовку он приехал поздней ночью. Варя заторопилась собирать на стол, но Аким попросил:
— Пойдем, Дема! Говорить с тобой хочу…
Демьян повел его в комнату отца с матерью — там никто не жил.
— Скажи мне, Дема… — начал Аким, остановился и провел рукой по лбу. — Подожди! — вспомнил он. — Наталья молила рассказать тебе, душой, детьми клялась, что правда… — И пересказал все слышанное от жены об Аксюте и Павле.
— Правду Наталья говорила, — подтвердил побледневший Демьян. — Здесь он Кондрата подзудил против Окси, за то травили ее. Теперь и там принялся…
— Заступа ей нашлась, я ничего до этого не знал, все ездил… — И Аким рассказал историю борьбы с Никитиным и как Павел его и тестя ограбил.
— Ну и дела! — ужаснулся Демьян.
— Теперь вот что скажи, брат… правда ль, что отец маманю сжил со свету из-за Натальи? Павел мне сказал сегодня, — задал наконец главный вопрос Аким и впился глазами в лицо брата. Казалось, вся жизнь его перелилась в расширенные, горевшие безумием зрачки.
Демьян с жалостью покачал головой. Как быть? Лгать он не умел, а сказать правду — убить!
Наталья, проводив мужа, заметалась по комнатам. Ведь, убеждая мужа ехать к Демьяну, она помнила его обещание — ничего не говорить Акиму. А вот сейчас ей пришла мысль: он сам не скажет, а когда брат станет спрашивать… согласится ли деверь солгать?
Страшное сомнение, запав в душу, уже не умирало. Кинувшись в спальне перед старинным киотом на колени, она молилась жарко, просила об одном — чтоб Демьян сжалился над ними, сказал на этот раз неправду. Наталья давала тысячу обещаний, каялась в грехах…
— Почему я не заступилась за Аксюту? — плакала она в раскаянии. — Ведь знала, что лгут на нее по Павкиному наущению. Согрешила я, проклятая, по своей волюшке, не то, что тогда… — сквозь рыдания говорила она.
Сожительство со свекром Наталья за свой грех не считала — насильно заставил; не винила она себя и за обман мужа — ведь его да детей берегла. И отчасти поэтому в расстроенном ее воображении попустительство клевете ненавистного деверя на Аксюту выросло в страшный смертный грех, лишающий веры в милосердное заступничество богородицы.
— Пресвятая богородица, если Демьян пожалеет нас, я всем расскажу, какая она честная, какой негодяй Павел, как бегал он за ней еще холостым. Выпрошу у Аксюты прощение, другом ее буду, душой в том клянусь… — горько плача, клялась Наталья перед иконою.
Когда сыновья пришли из школы, мать встретила их с опухшими от слез глазами. Старший Илья, только взглянув на нее, нахмурил черные брови.
— Опять, что ль, прогорели? — спросил он.
— Нет, сынок! Только и хуже может быть. От дяди Демьяна все зависит, — ответила мать.
— От дяди Демьяна? — недоуменно протянул мальчик.
Наталья вдруг сорвалась, забыла, что нельзя детям этого говорить…
— Оболгал меня изверг Павел. Не зовите его дядей, не кланяйтесь ему, переходите на другую сторону, коль заметите проклятого. Не заступится Демьян — убьет меня отец, сам пропадет, а вы останетесь сиротами! — причитала Наталья.
Ошарашенные дети молчали.
— А где папаня? — спросил наконец старший сын Илюша.
— Уехал к дяде. Помолимся богу, чтоб дядя Демьян спас всех нас! — упав вновь на колени перед иконами, горячо зашептала Наталья.