Потапов слышал, как вдруг зазвенел голос певца, и, глядя на взволнованные лица слушателей, не просил перевода. Горящие глаза, радостные вскрикивания говорили ему, что певец импровизирует о чем-то особенном.
Когда смолкли последние звуки песни и слушатели оживленно заговорили, Мокотин сказал Григорию:
— Сейчас родилась замечательная легенда о живых людях. Мамед пел в конце о том, что через семь лет сюда, вместе с Федором, придут русские батыры, освободят бедняков от баев и царских чиновников, и призвал всех готовиться к их встрече…
…От зимовки до рудников ехали всего двое суток. Возле казахских землянок Григорий слез, и «слесарь Клим Галкин» пошел с мешком по рудничному поселку искать временную квартиру, на ходу покрикивая: «Кому ведра, замки починять…»
Его окружили женщины и помогли устроиться на постой в саманной землянушке, недалеко от рабочих бараков. Бостан остановился у своих родичей в казахских землянках.
— Когда, милок, начнешь работать-то? — спрашивала Григория хозяйка квартиры. — У нас ни купить, ни починить ведро аль чугунок негде…
— Тебе хоть сейчас починю, коль кусок жести найдешь, а другим — завтра с утра. Чего время терять! — весело ответил Григорий и спросил: — Муж-то где работает?
— Шахтером, — ответила хозяйка и загоревала: — Где жести-то взять? Михей бы нашел, да вернется поздно…
— Ничего, хозяюшка! Починю утречком, а пока пойду посмотрю ваш поселок. Таких еще не видел, хоть много сел прошел, — сказал Потапов.
— Да голодный, поди…
— Вечером с хозяином чайку попью, может, и шкалик раздавим, — засмеялся Григорий, выходя из дома.
До гудка, возвестившего, что рабочий день шахтеров окончен, Потапов оглядел весь поселок, и когда шахтеры потянулись к своим квартирам, он оказался перед бараками русских рабочих.
Исхака и Топоркова Григорий заметил еще издали и, двинувшись им навстречу, затянул:
— Кому ведра, чайники чинить…
Иван, услышав его голос, вздрогнул и, что-то шепнув Исхаку, прибавил шагу. Того в это время позвали от казахских землянок:
— Исхак, гости ходи к нам, приятель приехал, — кричал пожилой казах. Кокобаев повернул на крик, а Иван, подойдя к Потапову, сказал:
— Заходи, друг, в барак. У наших хозяек жестянщику работы много найдется.
Они вместе вошли в широкие двери, и скоро Григорий сидел среди обитателей Ивановой комнаты, как звали все жители барака огороженный угол, в котором жили Топорков, Исхак и еще шестеро шахтеров, входивших также в подпольную организацию. Когда проходили по коридору, Григорий шепнул Топоркову:
— Меня зовут Климом Галкиным.
Тот понимающе кивнул головой.
— Товарища Клима я давно знаю, — сказал Топорков шахтерам. — Сейчас он нам скажет, надолго ли прибыл, и договоримся о следующей встрече. А ты, Александр, — предложил он молодому шахтеру, — пойди по бараку, объяви хозяйкам: приехал жестянщик, пусть готовят работу. Ты где стал? — спросил он Григория.
— В крайней избенке. Хозяин шахтер, зовут Михеем. Я еще его и не видел, — ответил Григорий.
Шахтеры, переглянувшись, нахмурились.
— Ох, и попал же ты! — сморщился Иван. — Пьянчуга, и ребята подозревают его в том, что он бегает с доносами. Уйти без причины теперь нельзя: еще учует, в чем дело…
Григорий почесал затылок и неожиданно для всех рассмеялся.
— Что поделаешь, конечно, такого не предвидел, но Антоныча охраняет «приятель» городовой, а мне придется приспособиться к шпику, — сказал он. — Шкалика на вечер ему хватит?
— Хватит, не сумлевайся! — проговорил высокий сутулый шахтер, вставая с нар. Выдвинув деревянный сундучок, он достал четвертинку и подал Григорию.
— Угости сегодня, да сам повеселее приди к нему — сразу подружитесь.
— Ладно, коли так, — согласился Иван. — Оно, может, и лучше. Кто подумает, что подпольщик у Михея стоит? У нас ведь здесь сейчас пристав живет, все нюхает, следы Трофима ищет. Встретимся мы завтра ночью у мастера Лескина. Слыхал про него?
Григорий утвердительно кивнул головой: Дмитрий рассказывал.
— Жена Андрея Ольга у пас пропагандист среди женщин. Завтра она придет перед вечером за тобой, позовет замок открыть, ключ потерян, — сказал Иван. — А сейчас вон к тебе заказчицы идут, — прислушиваясь, добавил он.
Из коридора послышались женские голоса, перебиваемые басом Александра.
— Для вас, хозяюшки, специально зазвали. Все барахло вам перечинит, — гудел он дружелюбно.
Григорий пошел к выходу.