Назвар бросил взгляд за спину Скора. Увидел тяжело дышащих грозных его друзей. Их плечи вздымались и опускались в такт мощному дыханию. Глаза были широко раскрыты, на губах играла злая усмешка. И он был уверен, что дыхание такое у них не от бега. Гнев и азарт боя рвался наружу. И сейчас они были похожи на диких зверей охваченными эмоциями и в тоже время, храня холодный расчет. Лишь для одного, лишить противника жизни.
Глаза француза, встретились с глазом Скора. И он понял, что слова эпскотца чистая правда. Затем друзья помогли подняться остальными рыцарям и все таки смогли перебороть себя и извиниться за излишнюю жестокость. Назвар придя в себя и кивнув друзьям, стал произносить речь перед новобранцами на своем родном языке. Все это время друзья стояли молча. Плечом к плечу.
Закончив свой рассказ, Назвар обратился к друзьям. — Не будем объясняться. — Роствуд усмехнулся на эти слова. — Ваш барак самый дальний. Вы найдете там свое новое обмундирование. А парадное сложите в свои ящики. Все найдете на месте. С этого момента, ваши прошлые дела, буду вспоминать лишь близкие вам люди. И я — добавил он тихо, давая понять, что этот поединок не повлиял на отношение между ними. И это дало понять друзьям. Что ответственный за эту глупость уже давно покинул город. — Теперь вы просто рекруты друзья мои. И выделиться среди общей массы вам помогают только ваши личные качества. — Он протянул руку, пожимая каждому.
— Рад, что ты не держишь обиду. Назвар — успокоившись, сказал Арног.
— В какой-то степени сам виноват. Зато лишний раз порадовался, что вы на нашей стороне. И лучше не вставать у вас на пути — рассмеявшись, главный инструктор удалился.
Вчетвером они направились в свою казарму. Одна комната. Огромная. Двух яростные кровати по обе стороны. Рядами тянулись вдоль стен. У каждой кровати стоял сундук. Не большая тумбочка и табурет. Все остальное лишь дерево. Стены, пол, крыша. Ни каких удобств. Заметив, что большинство коек уже занято, но самые крайние нет. Люди расступились перед ними, и они с легкостью прошли до самого конца. Заняв две двухъярусные кровати. Они нашли сложенную летнею одежду. Кольчугу, маленький щит и копье. Это-то чем будет владеть первое время каждый новобранец.
Переоблачившись, они покинули свой новый временный дом, и вышли наружу. Где вновь проходила перекличка. Они все попали в третью сотню. И теперь им открывалась сама суть этого плаца и все его строений. А суть была проста. Пока одна сотня проходит поле испытаний. Вторая занимается строевой подготовкой, марширование и передвижение строем. Третья в это время отрабатывает строевые элементы. Атака, защита в строю. Переходы с фланга на фланг. Прорывы строя и прочее. Пятая сотня занимается теоритически. И так все менялись, пока не наступало время обеда. Кухню расположили тут же. Огромный такой же барак, внутри огромное количество столов. Кормили тоже сотнями. И именно в таком порядке должны были складываться будни названых братьев.
При занятиях сразу давали понять, что разговоры все, только в свое личное время. После нескольких криков инструкторов, а затем и оплеух и гонениями палками. Все уяснили это правило. В основном все юноши, что решили выбрать свою профессию ратное дело. Были возрастом от шестнадцати до двадцати пяти. И конечно сразу же образовывались группы, появлялись одиночки. Человек воссоздавал ту атмосферу, в которой он привык жить. Но друзей это мало волновало. Они впитывали новый опыт словно губки.
После окончание занятий и гонений к плацу тянулась вереница родных. Которые желали поведать своих глупых родственников. И на первый день кого-то даже отпускали. Правда уже объясняли, что ждет семью и самого беглеца, если он не вернется. Арног решил пойти посмотреть на радостных рекрутов вновь видящих своих родных. И не зря.
Аня пришла к нему, и сразу увидела его. Мирно шагающего среди толпы народу. Поговорив не много и насладившись вниманием, попрощались поцелуями. И она ушла. Вернее русич уговорил ее вернуться домой быстрее. Так как уже на город опускался вечер. Она передала ему домашней еды, сказав, что им тут этого не будет хватать. Чем он и поделился с друзьями, вернувшись. В их казарме оказалось много народу таких же, как они. У одних не было ни кого и поэтому они так же валялись на своих койках. К другим просто не приехали. Друзья нет нет, а прислушивались к разговорам вокруг. Скорее привычка, чем пристрастие. Многие начинали уже жаловаться и сожалеть о своем выборе. Иногда слышались слова ободрение. Но звучали они не убедительно. К ним тоже старались подходить и завести разговоры. Но в большинстве случаев, получали сухие ответы. Давая понять, что разговаривать они особо ненастроены.