Взревели моторы, и мы двинулись дальше.
Опять степь, опять степные дороги. Когда по нашим расчетам до Орска оставалось километров сто, мы заметили вертолет. Он, очевидно, искал нас. Остановили машины. Вертолет завис, из кабины высунулась фигура пилота. Поняв по нашим жестам, что у нас все в порядке и что помощи не требуется, вертолет ушел на запад и вскоре скрылся за горизонтом.
К концу дня показались трубы орских заводов. Словно моряки, долго плававшие в открытом океане, мы были рады появлению этих индустриальных маяков.
Последние километры пути — и мы въезжаем на аэродром. Наш груз был перенесен в Ан, а мы, страшно уставшие, отправились в гостиницу и свалились в постели.
На следующее утро дежурный поднял нас очень рано, сообщив, что получено разрешение на вылет и экипаж ждет нас.
…Разбег. Подъем. Несколько часов полета — и под нами родной город.
«Восток»
В помещении нового, светлого и чистого, как операционная, цеха главной сборки вдоль стен на ажурных подставках лежали корпуса полуоболочек приборных отсеков. Здесь же на низеньких подставках — несколько спускаемых аппаратов.
И тут и там в белых халатах рабочие-монтажники, слесари-сборщики, электрики. Ведется монтаж оборудования.
В стороне, на более высокой подставке с кольцевым помостом, стоит собранный корабль.
Недалеко от входа в цех группа конструкторов и рабочих обступила большой темно-зеленый ящик, только что бережно опущенный краном на расстеленный брезент.
Щелкнули замки, всем не терпится скорее заглянуть внутрь.
— Да не спешите же, товарищи! — ворчит Федор Анатольевич. — Ну что вы, право, словно слона вам здесь будут показывать!
С Федором Анатольевичем, ведущим конструктором смежного завода, мы знакомы уже не первый год. Бывали вместе и на космодроме. Он занимался кабинами для животных, катапультируемыми капсулами, а теперь…
В ящике, выложенном изнутри мягким поролоном, в серебристо-матовом свете ламп переливалось что-то для нас новое.
Это было кресло. Кресло космонавта.
У Федора Анатольевича блестели глаза: он знал, что привез! Остальные стояли молча, смотрели. Кресло вынули из ящика и поставили рядом на подставку.
— Вот вам кресло для человека-космонавта, — как-то буднично произнес Федор Анатольевич.
Кресло… Даже его форма, не говоря уже о сложном электромеханическом оборудовании, ничем не напоминала то обычное, что мы понимаем под словом «кресло». Это было и рабочее место будущего космонавта, и место его отдыха и сна.
Кресло это создал коллектив опытных и талантливых людей, вложивших в свое детище большое умение и фантазию.
Сегодня намечалась примерка кресла в спускаемом аппарате: Федор Анатольевич привез его вовремя. Подошел Владимир Семенович — начальник цеха сборки.
— Так что? Примерять начнем?
Только я собрался ему ответить, как по цеху из репродукторов громкой связи разнеслось: «Ведущего конструктора срочно к телефону в кабинет начальника цеха! Повторяю…»
Повторения я дожидаться не стал. Если объявляется «по громкой», то это нечто важное.
Звонил Сергей Павлович, это я понял по тому, с каким благоговением секретарь начальника цеха держала в руке телефонную трубку, да и в коридоре, около двери кабинета, притихла группа девушек-монтажниц, очевидно, перед этим весьма оживленно обсуждавших какие-то свои девичьи проблемы.
Беру трубку.
— Здравствуйте! Как у вас дела с кораблем? Привезли кресло?
Я ответил, что все в порядке, корабль готов, кресло в цехе и что мы думаем сейчас его ставить на место в кабине.
— Нет, пока этого делать не надо. Я через несколько минут приеду. И учтите, не один приеду, а с «хозяевами». Да, да, с «хозяевами», — со значением повторил он. — Вы поняли меня? И приготовьтесь к тому, чтобы товарищам «хозяевам» все рассказать и объяснить. И чтобы не было лишнего шума!
В трубке щелкнуло, раздались гудки. А я стоял и никак не мог сообразить, куда ее положить.
Подошедший Владимир Семенович по моему виду, наверное, понял, что должно произойти что-то необычное.
— Владимир Семенович! Люди, понял? Сейчас они с Сергеем Павловичем придут!