-Ты не сделаешь этого, Первый! – Эпиус побелел.
Центурион, не обращая внимания на его слова, продолжал:
-Скучно было без дела в казармах и я вызвался. Легат был против, но я настоял. Куда ехать мне было все равно. Поэтому бросили кости и мне выпал этот край. Опять, как восемь лет назад. Отряд я не взял, как ты видишь. Зачем он? Много ли прока в лязге железа и кострах разожженных для допросов? Никакого. Не знаю, как другим, (наверное уже по пять раз донесли о выполнении поручения), а мне повезло. Ты живое доказательство, Эпиус. Только вот чего? Слуха? Или простого дезертирства? Как думаешь? Впрочем не стану лукавить с тобой, сынок. Если ты не знаешь, я тоже однажды почти умер. Давным-давно, когда ты еще держался за женскую юбку и слюнявил свой кулачок, писая себе на ноги, я вернулся от места, где рождается Солнце. Я дошел до авангарда «Бешеных» и я умер. Точнее я хотел умереть, но мне не дал ОН.
-Старик на горе?
-Вы так его называете? Старик на горе?
-Да. Так они… ЕГО называют.
Эпиус с благоговением посмотрел на гору у подножья которой находилась деревня. Центурион проследил этот взгляд и спросил:
-Ну так что же он тебе сказал такого, ради чего ты остался тут?
-«Ты отнял много жизней, сказал ОН, - Эпиус прикрыл глаза, вспоминая, - но отныне, пройдя через смерть, ты не возьмешь ни единой. С этой поры ты будешь беречь жизнь и приумножать её. Иди, сын мой, и помни мой завет»…
Тьёчи одел шлем и свистнул коню.
-Что ж, как я и обещал, я не расскажу о тебе в легионе. Пусть все остается как есть. К тому же ты вряд ли теперь веришь в Мать-Землю и Белую Луну. Наши храмы не для тебя… Забирай своих близких и идите.
Эпиус чуть улыбнулся и склонил голову в знак благодарности. За его спиной с котомками и пожитками, свиньями на веревках, ослами, навьюченными скарбом и орущими детьми, собралась вся деревня.
-Постой, - Первый центурион рассерженно шагнул к толпе, - я же сказал «своих близких», не более того.
-Они все мне близкие, Первый.
-Мать-Земля! – покрутил головой Тьёчи, - не думаю, что ты кривишь душой, но… это слишком необычно для меня.
-Позволь напомнить тебе о когорте, манипуле, центурии? Разве их люди не дороги тебе?
Тьёчи зачем-то снял шлем и сунул его под руку.
-Гроза вечером, думаю, будет, - сказал он, посмотрев на гору нависшую над деревней и клубившуюся
туманом. – Хорошо это. Станет посвежее. Я понял тебя, воин. Уходите все, пока дорога на север открыта.
Эпиус по-уставному прижал кулак к сердцу и развернувшись что-то крикнул беженцам. Толпа шевельнулась и быстро потекла к выходу из деревни. Женщина Эпиуса Оти подбежала к мужу, сунула ему в руки узелок, показав глазами на Тьёчи и бросилась обратно к кричащим детям.
-Еда для тебя, командир, - бывший солдат передал узелок Тьёчи, - ты хотел знать направление?
-Благодарю за пищу, а свой путь…, - центурион посмотрел на гору, - я теперь знаю.
-Да, чуть не позабыл, - пряча кулек в седельную сумку, добавил он, - возьми это. Половина имперской серебряной кроны разрезанная особым образом послужит пропуском в крайнем случае. Но думаю, что все обойдется.
-Ты слишком добр к нам, Первый.
-Пустое.
-Разреши последний вопрос, перед тем как я уйду?
-А нужно ли?
-И все же.
-Тогда только один и короче, - центурион вновь одел шлем и сунул ногу в стремя.
-А что тебе самому сказал Старик на горе?
-«Я даю тебе ещё одну жизнь ради других жизней. Если можешь помочь детям моим – помоги. Если не можешь, то не мешай другим сделать это».
Эпиус кивнул и поспешил за своими, а Тьёчи легко взлетел в седло. И пока последний из уходящих людей не скрылся из виду, Первый центурион Пятого легиона «Гарпии» неподвижно сидел в седле о чем-то размышляя, позволив боевому коню нетерпеливо грызть удила и бить копытом о землю.
-Знаешь, Первый, - негромко сказал легат, откинувшись на великолепном ложе и попивая вино из кубка, - на северной границе ала «Молниеносных» перехватила кучку оборванных варваров. В доказательство того, что они честные подданные один из них показал половину серебряной кроны. Согласно уложениям, их обыскали и не найдя оружия, отпустили восвояси. Охранную же половину кроны изъяли и доставили сюда. Теперь вот, тайная стража ищет её бывшего владельца. Твоя-то, надеюсь, при тебе?
-Нет, легат. Это я отдал им свою полукрону.
-Что ты наделал! – вскричал легат, отшвыривая кубок и поднимаясь на ноги. - Зачем ты им дал её, глупец? Враги – всегда и везде враги. Ни капли снисхождения не должно быть в наших сердцах. И не мне говорить тебе, ветерану, об этом!
Тьёчи усмехнулся его словам, вспоминая, как поднялся на гору под проливным дождем и действительно увидел Старика на горе. ТОТ сидел под огромным дубом с такой пышной листвой, что ни одна капля не падала на ЕГО одежду. Старик приветливо посмотрел на него и усадил рядом с собой на огромный покрытый мхом валун, возле бьющего из-под земли родника. Они долго говорили. Тьёчи много спрашивал и незамедлительно получал обстоятельные ответы. Перед ним открывалась совсем иная удивительная жизнь без зла, боли и ненависти.
-Ты не слушаешь меня! – Легат сердито стукнул кулаком по столу. – Сейчас же собирайся и отправляйся в Западные провинции Империи. Не смей носа показывать оттуда, пока я тебе не скажу! Мать-Земля, почему ты лишаешь ума своих лучших сынов? Всё. Иди, центурион!
Тьёчи вытянулся, стукнул себя кулаком по панцирю и, резко повернувшись, вышел вон.
«Иди, Человек! Теперь ты знаешь цену жизни – она бесценна, если прожита не впустую!»