— Ты опять смогла удивить меня, мисс Уивер. Мне это не нравится. — Он придвинулся ко мне, его губы были в непосредственной близости от моих. — Я начинаю задумываться, что все, что мне известно о тебе, не более чем ложь.
Я твердо стояла на своем.
— Ты совершенно не знаешь ничего обо мне.
Почему наш диалог так напоминал мне вчерашнюю переписку с Кайтом?
Он низко рассмеялся.
— У нас, у Хоук, всегда есть карта в рукаве. Я знаю о тебе больше, чем ты думаешь.
Но его загадочный комментарий не собьет меня с намеченного пути. Он просто прочел сообщения Кайта. Он знал обо мне все, что предполагалось для другого незнакомца.
Я постаралась смотреть суровее в его золотистые глаза, пытаясь разглядеть то, что скрыто за всеми слоями. Но это было бесполезно, это походило на то, как смотреть в черный омут, в котором нет ничего, кроме твоего отражения.
— Пойдем. Сейчас время для собрания Джемстоуна и для завтрака. — Он обдал меня ледяной улыбкой. — Я даже не сомневаюсь, что ты ужасно голодна после твоего… что конкретно это было? Как бы ты предпочла это назвать срыв или истерика?
Я расправила плечи.
— Ни одно из них.
— Тебе все-таки придется выбрать одно из двух.
— Нет, даже не собираюсь этого делать. Если хочешь, я назову это «прощанием».
Он резко дернулся.
— «Прощанием»? — его костяшки побелели, когда он с невероятной силой стиснул кулаки. — С кем?!
Я напрягла взгляд, пытаясь прочесть его. Он отлично играл свою роль. Если он знал, что Кестрел пишет мне, то скрывал это слишком хорошо. Идеальный лжец.
— С прошлым, с той, какой я привыкла быть, и с другом по имени Кайт.
Его реакция была едва различимой.
Маленький вдох. Слегка побелело лицо. Незначительное подергивание мышц.
Затем все исчезло, было умело спрятано под снежной поверхностью, что так хорошо использовалась им в таких случаях, когда нужно было держать дистанцию.
— А, точно, Джеймс гребаный придурок Бонд007. Тот, больной, который, по-видимому, не может прекратить написывать тебе сообщения. — Быстро двигаясь, он схватил меня за локоть и потащил по направлению к двери. — Ну что ж, я счастлив, что ты попрощалась со всеми. Нет ничего хуже, чем умереть, оставив неоконченные дела. — Его улыбка послала поток ураганного ветра, который завывал и проносился в моей растерзанной груди.
Я остановилась как вкопанная.
— Ты не можешь быть хоть чуточку добрее, не так ли?
Он замялся, хмуря лоб.
— Ты ужасно жестокий человек.
Он издал драматический вздох, оттаскивая меня от двери обратно в центр комнаты.
— Я не… не жестокий.
Я сухо рассмеялась.
— Говорит самый бессердечный человек из всех существующих, да ты скорее всего даже не чувствуешь угрызения совести, когда смотришься в зеркало!
Он сделал еще один угрожающий шаг в мою сторону. И я сделала шаг. Отступая на шаг от него, словно двигаясь в ритме танца, как охотник и его жертва.
— Ты говоришь, что я бессердечный?
Я кивнула в подтверждении своих слов.
— Абсолютно бессердечный.
На его красивых губах растянулась усмешка.
— Хорошо, проверь меня. Попроси меня сделать что-нибудь. Я докажу тебе, что у меня есть сердце.
— Что, например? — нахмурилась я.
Он сделал еще один шаг, постепенно подводя меня к кровати. Моя ярость и злость на него преобразилась в сексуальное желание. Я затаила дыхание, когда его золотистые глаза потемнели.
— Ты единственная, кому нужны доказательства, мисс Уивер. Тебе и решать.
Что я могла заставить его сделать?
Что же мне такого попросить, чтобы одновременно доказать, что он не бессердечный мудак, и чтобы мой план по соблазнению сработал?
Я знаю что.
Это была именно та вещь, которую я пыталась сделать с самого начала.
Я прекратила отступать, стиснув колени вместе, чтобы внезапно не потерять уверенность и не сбежать.
— Да, я придумала кое-что. Небольшое испытание. Оно сможет доказать, что ты не такое чудовище, каким я тебя представляю.
Он приблизился ко мне, ленивая усмешка заиграла на его губах.
— Ну, давай же.
Я сжала кулаки, делая глубокий вдох. Пропасть неминуемо разверзлась передо мной. Я сделала шаг в неизвестность и смело прыгнула.
— Поцелуй меня.
Казалось, весь воздух вмиг исчез из комнаты. Мое сердце наполнилось чувством беспокойства.
Джетро замер на месте.
— Прости, что?