Горные сосны звенят, звенят камни на высоких утесах. Звенят и грохочут камни, гремит и шумит река. Горы отзываются, впитывают мою жизнь – я навеки останусь с ними.
И каменная волна сносит проповедников прочь от селения. Кого-то прочь, кого-то хоронит у подножия. А там, где был мой костер, ныне проходит черта. Я стою там вечно – мой дух, моя душа. И никто с желанием навредить теперь тут не пройдет.
Никогда. Пока стоят горы.
Горное зеркало
А в горных долинах белый-белый снег идет
А в вершинах страшных диких гор ведьма живет
Она непослушных детей завлечет-уведет
Песней позовет, сердце украдет…
Народные песни. Кто их придумал? Тот, кто дошел до горных ведьм? Или сами горные ведьмы пришли в горы, услышав эти смешные песни? Хотя думается мне, что их придумали родители, чтоб уберечь непутевых мальчишек.
Но кто ж нас остановит? Мы лезли через самшитовый лес, обдирали руки о заросли барбариса, блуждали в обрывках облаков. Мы облазили все склоны вблизи поселка – на расстоянии дня. Все же мы были не настолько отчаянны, чтобы словить оглоблей от отца или коромыслом от матери.
Даже если сбежать вниз, в город Лазурию – хоть там и больше миль – и то не вызвать такого гнева. Потому что то – город. Наш, синий город. А в вершинах по легенде – угодья проклятого рода ди Мора. В вершинах – ведьмы, пьющие кровь. Там, в туманных долинах, поросших высокогорными кедрами – колдовство и огни.
Огней я не видел ни разу. Но, бывало, в начале ночи видел дымный след, уходящий в небо. Не туман и не рождение облака, как говорил мне отец. Я знал – это был дым. Надо просто идти дальше, чем от утра до полудня. идти до заката, скрыться в тенях гор и найти их.
А надо ли?
***
Мне иногда хочется сбежать, превратится в птицу и улететь. Я смотрю в зеркало, и вижу целый мир. Но я заперта на вершине горы.
– Ты не заперта, Райза.
Дайяна, одна из сестер подходит со спины. Все мы слышим друг друга, такая уж у нас судьба. Можно спустится вниз, но тогда потеряешь силу. И, казалось бы, что такого… Но потерявши дар, невозможно вернутся обратно. А еще, там, в долине, в портовых закоулках – нас ненавидят так люто, как могут. А могут они сильно, на других странах натренировались. До сих пор помню дым Фариона – я смотрела за ними через зеркало.
Я не заперта, но…
– Они ведь такие же как мы, Дайяна. Те, кто проливают свою кровь. Только мы умеем жить долго, а они нет.
Сестра улыбается.
– Если тебе грустно, спустись до особняка Ди Мора. Туда иногда приходят люди.
Туда иногда приходят люди… Интереснее легендарной Морейн уже никто не придет. Мы, так уж вышло, живем по другую сторону гор, долина Фариона – в Чемгане, нам до тех перевалов не дойти. Мы можем спуститься только в земли Орхории. А они не любят ничего иного, ничего необъяснимого. Но я все же спускаюсь к особняку. Сейчас там живет праправнук Лима, Коэн. Он мужчина хоть куда, в его библиотека полно книг, он знает все и о нас, и о Гончарах, и об Орхории, и о Чемгане. О Жемчужных островах, о далеких южных Таймерии и Лайфете. Он живет с нескольким слугами, и сам почти никогда не спускается. Потому что внизу за ним тоже сразу придут орхористы.
– Скучаешь, Райза?
В его глазах я маленькая девочка, знаю. Знаю, что Дайяна и Синтия любят его так, как умеют любить только ведьмы. Знаю, что если я тоже влюблюсь – то они не будут против. Но я не хочу влюбляться. Коэн интересный дядька, но я хочу летать.
– Скучаю…
– Какую книгу тебе дать сегодня?
– Никакую, – улыбаюсь я. Пока я шла, я почувствовала, что должна дойти. И верно, сзади зашуршали листья и из кустов вынырнул потрепанный мальчишка в синей рубашке. Из Лазурии или из поселка, стало быть.
– Ой! Ведьма! – воскликнул он. – Не подходи!
– Ой! Человечек! – не удержалась я. – Сейчас заколдую!
– Ну хватит, дети! – Коэн поднял руку. – Ты что здесь забыл, мальчик? Вашим запрещено подниматься в горы дальше, чем на день пути.
–Ой! Вы – Проклятый Ди Мор!
Коэна выдала одежда. Узор из листьев и молний змеился по его рубашке, в его платье не было ничего синего. Принципиально.
– Да, я Коэн Ди Мор. Это – Райза. А ты кто, и зачем сюда пришёл?
– А вы не будете выпытывать секреты? – мальчишка прищурился.
– Нет! У меня есть горное зеркало! – я задрала подбородок, – могу уйти и сама узнаю как тебя зовут.
– Ладно… я Аргол.
– Из Лазурии?
– Из поселка… – он, казалось, ждал чего угодно, но только не той жадности в моем голосе, что услышал.
– Жаль, – мне правда было жаль. В Лазурии были волшебные рынки, я видела. И там были настоящие жемчужные бусы. И книги. И разные крутые штуки, интереснее, чем набор астролябий и телескопов Коэна.