Октар медленно умирал. Это продлилось восемь дней.
Как-то на Дарендаре командир пошутил. Или это было на Фолионе? Гаунт забыл, где именно. Но он помнил саму шутку: «меня погубит не война, а те чертовы победные празднования!»
Они находились в задымленном зале, окруженные аплодирующими гражданами и развевающимися штандартами. Большинство гирканских офицеров едва стояло на ногах от количества выпитого ими. Сержант Гурст разделся до нижнего белья и полез на двуглавую статую орла на заднем дворе, чтобы повесить на верхушке флаг Гиркании. Улицы заполняли ревущие толпы, громкий гул движения и беспорядочные фейерверки.
Фолион. Определенно Фолион.
Кадет Гаунт улыбался. Смеялся, наверное.
Но Октар всегда оказывался прав, и в этот раз он также не ошибся. Содействие Скопления Мира Гилатус было освобождено от ужасной орочьей угрозы после десяти месяцев непрекращающихся боев на лунах Гилатана. Октар, а с ним и Гаунт, возглавили финальный штурм орочьих военных бункеров в Девятом Кратере Трописа, нанеся удар по последнему очагу сопротивления безжалостных хузкарлов из свиты варбосса Элгоза. Октар лично воткнул древко Имперского Знамени в мягкое сероватое дно кратера сквозь взорванный череп Элгоза.
Потом здесь, в улье-столице Гилатана на Децимусе, были победные парады, толпы ликующего населения, бесконечные празднества, церемонии вручения наград, попойки…
Яд.
Умно, особенно для орков. Будто бы понимая безысходность своего положения, в последние дни оккупации орки отраваили запасы еды и питья. Сервиторы-дегустаторы учуяли большую их часть, кроме как в одной завалявшейся бутылке. Той одной завалявшейся бутылке. На вторую ночь празднеств по случаю освобождения, адъютант Броф нашел стойку со старыми винами, спрятанную в большой ящик в дворцовых покоях, которые Октар выделил офицерам для отдыха. Никто ничего не заподозрил. К тому времени, как кто-либо понял, что происходит, восьмеро было уже мертво, включая Брофа. Они умерли в течение секунд, рухнув в конвульсиях, пуская изо рта пену и пузыри. Когда кто-то забил тревогу, Октар уже успел сделать глоток из стакана.
Один глоток. Именно из-за этого, а также своего железного телосложения, Октару удалось продержаться в течение восьми дней.
Гаунт как раз закончил с делами в казармах за центральным дворцом улья, уладив пьяную ссору, когда его позвал Танхауз. Уже ничего нельзя было сделать.
К восьмому дню, Октар был бледным подобием старого себя. Из его палаты вышли санитары, безнадежно качая головами. Запах гниения и разложения был почти невыносимым. Гаунт ждал в приемной. Некоторые из самых грубых гирканцев, которых он когда-либо знал, плакали, не скрывая слез.
- Он хочет к себе Пацана, - выйдя, сказал доктор, едва сдерживая рвотные позывы.
Гаунт вошел в теплую болезненную атмосферу палаты. Заключенный в продлевающее жизнь останавливающее поле и окруженный светящимися лампами и чашами с горящим ладаном, Октар был при смерти.
- Ибрам… - прошептал он бесплотным, как дым, голосом.
- Комиссар-генерал.
- Это уже давно должно было случиться. Давным-давно. Мне ни в коем случае не следовало дотягивать это до подобного конца. Я заставил ждать тебя слишком долго.
- Ждать?
- Правда в том, что я бы не пережил твоей утраты… не тебя, Ибрам… солдата, отлично подходящего для продвижения по служебной лестнице. Кто ты?
Гаунт пожал плечами. Зловоние забивало ему горло.
- Кадет Ибрам Гаунт, сэр.
- Нет… с этого момента ты комиссар Ибрам Гаунт, назначенный в полевых условиях на пост комиссара для присмотра за гирканскими полками. Сходи за писарем. Нам следует сделать запись о моем согласии и твоей присяге.
Октар заставил себя прожить еще семнадцать минут, до тех пор, как не был найден писарь Администратума и проведена надлежащая церемония принятия присяги. Он умер, сжимая руки комиссара Гаунта в своих костлявых вспотевших ладонях.
Ибрам Гаунт был потрясен, опустошен. Внутри него что-то оборвалось и отпало. Когда он вышел в приемную, то даже не заметил солдат, отдающих ему честь.
Часть 3
Мир-кузница Фортис Бинар
Глава 1
Это были не барабаны, к которым Корбек питал отвращение, а ритм. Но в нем не было никакой логики. Хотя ноты и были обычным звуком барабанов, удары были спорадическими, подобно бьющемуся сердцу, они накладывались друг на друга и синкопировались. Артобстрел все еще продолжался, но теперь, когда они приблизились к источнику биения, барабанный бой перекрывал даже гул от взрывов за фронтовыми траншеями.
Корбек знал о том, что его бойцы были испуганны, еще до того, как ему об этом сказал сержант Куррал. По траншее к ним приближался сержант-разведчик Мколл. Он пропустил сигнал надеть противогаз, и теперь его лицо было искаженным болью и позеленевшим. Как только он увидел свою роту в масках, то тут же с тревогой надел собственный противогаз.
- Докладывай! – торопливо приказал Корбек.
- Впереди траншея расширяется, - тяжело дыша, сквозь маску сказал Мколл. – Там дальше огромные промышленные зоны. Мы прорвались сквозь их ряды прямо в сердце этого района промышленного пояса. Я никого не видел, но слышал барабаны. Похоже будто… ну, их там тысячи. Скоро им придется атаковать. Но чего они ждут?
Корбек кивнул и двинулся вперед, поведя за собою бойцов. Они держались у стен траншеи, сформировав боевое построение, низко присев и целясь над головами впередиидущих.
Траншея перестала петлять, переросши в широкую укрытую чашу, доминирующую над склоном, ведущим вниз к колоссальным фабричным цехам. Барабанный бой, это непрерывное и нерегулярное биение, теперь полностью заполняло воздух.
Корбек дал сигнал двум огневым группам разойтись по флангам. Драйл пошел на левую сторону, а Лукас – на правую. Он же возглавил основную группу. Склон был крутым и скользким от натекшей на него воды. Теперь они скорее старались удержаться на ногах и постепенно спускаться вниз, чем держать оружие наготове.
Пространство вокруг цехов было открытым и пустынным. Почувствовав себя незащищенным, Корбек подал бойцам сигнал, и основная группа начала формировать широкую фалангу, в которую вставали только что соскользнувшие со склона солдаты. Справа их уже прикрывала группа Драйла, и вскоре на свою позицию вышел и Лукас.
Теперь стук барабанов был таким громким, что он заставлял вибрировать прочные пластиковые линзы их респираторов, отдаваясь в груди.
Вместе с восемью бойцами, Корбек пронесся по открытой местности, проверяя пространство вокруг. Когда Корбек достиг первого цеха, сержант Грелл двинул вслед за ними следующую дюжину. Он оглянулся, и заметил, что его бойцы хорошо держали строй, но и обеспокоился, увидев, как Драйл на мгновение снял противогаз, чтобы вытереть лицо тыльной стороной манжеты. Корбек знал, что тому все еще было не по себе после того неудачного ранения, но полковник не любил недисциплинированности.
- Надень ту фетову маску обратно! – Крикнул он рядового Драйла, и вместе с семью бойцами на прикрытии, вошел в цех.
Здание с остроконечной крышей пульсировало от барабанного боя. Корбек едва мог поверить своим глазам. Здесь были установлены тысячи самодельных механизмов, ротационных машин и маленьких воздушных турбин, и все они по-своему управляли рычагами, бившими по обтянутым кожей цилиндрам всевозможных форм и размеров. Корбеку не хотелось думать о том, кому принадлежала эта кожа. Сейчас его занимал только синкопический и нерегулярный стук драм-машин, оставленных здесь Покаявшимися. Их бой был бессистемным. Или же, чего Корбек боялся еще больше, в них была структура, но он был слишком здоров, чтобы понять ее.